- А что Никита? Он-то тут причем? – удивилась я.
- Он в казарму жутко довольный пришел, говорил, что сегодня главный он, что Диму на «губу» посадили, да и вообще кичился фактом того, что он правильнее старшего сержанта оказался, - заложила Молчуна Тамара. – Ну вот они и поверили, а далее дело техники, а оружие они стащили уже сами – вот и доказательство.
- Ну я с Молчуном еще поговорю, - вид командира отделения не предвещал ничего хорошего. – Однако сейчас его длинный язык сыграл нам на руку.
Мы с Тамарой засмеялись. Дальше разговоры были, как говорится, ни о чем, потому что никому не хотелось забивать себе голову чем-то. Завтра начнутся экзамены, хотелось просто отдохнуть. И мы отдыхали, нам было хорошо, даже учитывая разницу в возрасте. Диме на момент войны исполнился двадцать один год, Тамаре через месяц должно было исполниться двадцать семь лет, но выглядела она младше своего возраста, почти моей ровесницей. И хотя с ними у меня была довольно большая разница в возрасте, ведь мне только недавно исполнилось семнадцать, мы все равно очень хорошо отдохнули.
На следующий день начинались экзамены. Я довольно сильно нервничала, хотя вроде все знала, да и училась я всегда неплохо. Мы должны были сдать экзамены по технической эксплуатации радиотехники, показать скорость передачи, а у хорошего радиста она должна быть не меньше шестидесяти знаков в минуту, показать знания азбуки Морзе, что само собой разумелось, ведь на этом строилась вся радиопередача.
Также очень много внимания уделялось экзамену по стрельбе. Мы должны были уметь поражать как двигающиеся, так и стоящие цели на разном расстоянии. Это был единственный экзамен, за который я не переживала совсем.
Интереснее всего прошел экзамен по физической подготовке. В нее входил рукопашный бой и мы, разумеется, его изучали. Единственное небольшое послабление со стороны начальства – рукопашный бой разделялся по полу, так что с мужчинами мы не дрались, у нас экзамен прошел как бы внутренне, никого смотреть на него, кроме комиссии, не пустили. А вот смотреть то, как сдавали его парни, нам разрешили. И было на что посмотреть. Особенно в нашем взводе. Потому что против Никиты был Йося.
Выглядело это забавно сразу по нескольким причинам: во-первых, разница в росте. Никиту нельзя было назвать долговязым, но он был выше Димы на две головы. Во-вторых, у старшего сержанта были серые глаза и светлые волосы, а сержант был смуглым, кареглазым, волосы у него были черные. Смотрелись они, мягко говоря, контрастно. А в-третьих, это больше походило не на бой, а на издевательство. И издевался Йося.
И делал он это очень умело. Защита была непробиваема, он с легкостью уклонялся от всех ударов Никиты. Стоило руке сержанта оказаться в одном месте, старший сержант был уже в другом. И тотчас отвечал контрприемом. И защититься Молчун не успевал. Все вокруг начали посмеиваться. А я чувствовала в этом какой-то подвох. Йося явно преследовал какую-то свою цель. Не сдать экзамен, другое. И, судя по довольному лицу, у него все получилось.
- Достаточно! – наконец прервал их бой подполковник, когда Никита, пропустив очередной удар не сумел подняться. – Старший сержант Давыдов!
- Я! – ответил Дима.
- Экзамен сдан. Зайдите ко мне через час, перед ужином, поговорить надо. Сейчас свободны, - Дима вышел из зала, а Александр Иванович продолжил. – Сержант Лопухов.
- Я! – дыхание у Никиты еще не восстановилось
- Экзамен не сдан, завтра в восемь утра присоединитесь к тем, кто не сдал. Все свободны.
На ужин командир нашего отделения пришел с опозданием. А привести в столовую и первое, и второе отделение нашего взвода пришлось мне, как старшей по званию в нашем взводе после Димы и Никиты. Но если мы знали, где находится Дима, то Молчун на ужине так и не появился.
- Где сержант Лопухов? – первым делом поинтересовался Йося, присоединяясь к нам.
- Не знаю, - ответила Тамара. – Я его не видела после экзамена. Расскажешь, что от тебя хотел подполковник.
- Да, Ире расскажу, - ответил он, а потом обратился ко мне. – Придешь в беседку за гауптвахтой, поговорим. Только отведу остальных в казарму.
Я молча кивнула. Говорить особо не хотелось. Я боялась. Все экзамены сданы, я получила все пятерки, но уже скоро для меня начнется самый главный экзамен – война. И его я сдать обязана, ведь от него зависит моя жизнь.
После ужина я пришла в ту беседку, где мы отдыхали двумя днями ранее во время увала. Дима в это время отводил взвод в казарму, так что у меня было несколько минут побыть наедине. И это были очень редкие спокойные минуты. Киев бомбили почти постоянно, мы были относительно защищены, так как находились почти за городом, да и по сводкам в городе пока что были еще наши войска. Но наша армия несла огромные потери. И в скором времени мы, скорее всего, не удержим, отдадим город врагу. Это чувствовалось даже в школе. Первые дни занятия проходили в относительной тишине, до нас доносились, конечно, звуки бомбежки и фронта, но это были отголоски. Потом стали бомбить почти постоянно. Мы привыкли. Пару раз даже были в бомбоубежище, которое находилось на территории школы, но пока пронесло, а вот что будет потом?