- Есть! – отозвалась я, стараясь казаться невозмутимой, но сомневаюсь, что мне это удалось.
- Сержант Лопухов выйти из строя!
- Есть! – вперед вышел Никита.
- Решением командования сержанту Лопухову присвоено звание старшего сержанта. Встать в строй!
Никита встал в строй, Йося обвел взглядом всех и продолжил:
- Всем, кто удостоился звания, завтра получить знаки отличия на петлицы, пришить их. А сейчас разойтись! Отбой через десять минут.
На следующее утро за завтраком мы, как всегда, сидели нашей компанией. Всех нас отправляли в разные части. Катя Сырникова, наша Соловушка, которая была запевалой, да и училась перед войной в консерватории и Княжна, как мы прозвали ее, Тамара Меншикова получили назначение в третью гвардейскую стрелковую дивизию. Машина за ними должна приехать к обеду. Никита отправлялся последним. Его распределили в шестьдесят третий отдельный батальон связи. Мы же с Йосей должны были уехать вечером этого дня.
Время до отъезда пролетело незаметно. Незадолго до обеда мы, обменявшись адресами, простились с Тамарой и Катей. Вечером, когда за нами приехала машина, которая должна была увести нас на вокзал, Йося отозвал меня в сторонку.
- Не хочу говорить это при всех, - он был очень серьезен. – Письмо про тебя у меня с собой. Но война, дорога, сама понимаешь. Да, мы с тобой пока едем в запасной полк, который находится тут неподалеку, но мало ли. Если со мной что-то случится забери у меня письмо. И еще кое-что, - он протянул мне какую-то бумажку.
- Что это? – удивилась я.
— Это адрес моей матери, - тихо сказал Дима. – Если вдруг со мной что-то случится, напиши ей про меня, обещаешь?
- Обещаю, - искренне пообещала я.
- Ну а теперь, товарищ младший сержант, в машину! – полушутливо приказал Дима, однако глаза у него оставались серьезными.
Глава 8
Машина привезла нас с Йосей на вокзал, где мы должны были сесть в эшелон, доехать до станции Ворожба, оттуда до места дислокации нашего полка нам предстоит добираться уже на машине. Пока мы ехали, старший сержант рассказал мне, что в данный момент полк находился в запасе, а основной задачей его было быть резервом для действующей армии. Однако, периодами случались стычки с небольшими отрядами немецких разведчиков. Так что нам пока повезло, а уж если действительно опять будем вместе…
В ожидании поезда мы опять стояли особняком, подальше ото всех. От наших курсов в эту дивизию мы отправлялись, разумеется, не вдвоем. Всего нас было двадцать человек, не считая двоих командиров. Нашей группой командовал молодой капитан по фамилии Макеев, а помогал ему старшина Селезнов. Если капитан слыл исключительно отважным человеком, который всегда держал свое слово, то старшина был крайне неприятным типом. Тяжелее всего в данной ситуации было мне.
Среди этих двадцати человек я была единственной девушкой. К тому же еще и самой младшей. Парни, изголодавшиеся по женскому вниманию, просто пожирали меня взглядами. От этого было неуютно, и я старалась держаться поближе к Йосе. Хотя, если быть до конца откровенной, в этом отчасти была и его вина. Отслужив до войны в армии, парень хорошо понимал тех, кого призвали на курсы, и держал наше отделение под контролем. Также он не один раз отправлял на «губу» солдат из первого и второго взвода, если кому-то из нас грозила беда. Насколько я поняла, Никите Дима тоже основательно промыл мозги на предмет приставаний к девчонкам. Так что нас не трогали, а сейчас парням было банально очень тяжело держаться, ведь воздержание рядом с девушками было долгим.
А старшина Селезнов добавлял огромную ложку дегтя. Во время поездки от школы до вокзала, он громко удивлялся, что здесь забыла девчонка. А потом начал натурально приставать, предлагая прийти к нему ночью. Благо, дотянуться до меня он не мог. Я молча старалась прижаться поближе к Йосе. Так и доехали. Но сейчас, ожидая поезда, я опять чувствовала на себе взгляд старшины.
Наконец эшелон прибыл, и мне захотелось выругаться. Я оказалась в чисто мужском вагоне! Наверное, по моему взгляду сразу стало ясно, что я испытываю, так что Дима сел рядом со мной, фактически прикрывая меня от остальных.
- Спасибо, - тихо прошептала я, догадываясь, что ему от этой ситуации тоже не сладко. Старший сержант молча покачал головой. Лицо у него было непроницаемым, но вся фигура выдавала напряжение. Мне же лишь оставалось смириться со своей судьбой, благо ехать нам не долго. Да и погода была удачной – облака висели настолько низко, что налетов быть не должно. Фашисты были убийцами, но не самоубийцами.