- Если ты сейчас не заткнешься, я сам тебя заткну, да так, что слова потом не вымолвишь, - Дима уже не пытался быть, на сколько это возможно, вежливым.
- Да ты на словах только смелый, этим ты и отличаешься от меня, - произнес Влад Чешейко и вдруг резко ударил старшего сержанта в живот, от чего тот, не ожидавший удара, согнулся пополам, хватая ртом воздух. Все вокруг замерли.
Казалось, время остановилось, а сержант, пользуясь замешательством противника, нанес второй удар, попав Йосе в нос. У парня потекла кровь, я слабо вскрикнула. Но мой друг быстро пришел в себя. Не прошло и пяти секунд, как сержант уже лежал на полу. Дальше была драка. Оба солдата оказались хорошими бойцами и уступать друг другу не собирались. Что хуже, те, кто стояли вокруг, даже и не думали их разнять. Они смеялись и наслаждались хоть каким-то отвлечением. Я же, как мне показалось, перестала совсем ощущать свое тело. Однако одно мгновение помогло мне собраться. В какой-то момент мой друг и командир получил от обнаглевшего сержант удар коленом в бок. Это заставило его чуть-чуть откатиться от соперника согнувшись, правда, не смотря на превосходство Чешейко, ударить ему себя не позволил. Пару секунд и ситуация переменилась. Теперь Йося прижимал соперника к земле, давя ему руками на горло. Сержант захрипел.
Прозвучал выстрел.
Я сама не поняла, как пистолет оказался у меня в руке, но я выстрелила в воздух. Это заставило Диму моментально отпустить сержанта. Он отодвинулся от него, но остался сидеть на земле, придерживаясь рукой за бок. Из носа у друга текла кровь, однако перелома, кажется, не было. Сержант выглядел хуже, но тоже без сильных повреждений.
- Что здесь происходит? – к нам подбежали четверо военных с винтовками наперевес. Это была группа особого реагирования, что-то вроде патруля. При любом срабатывании оружия, они приходили первыми и разбирали подобные случаи.
- Ничего страшного, товарищ капитан, - протянул Марченко, молодой деревенский парень, с которым я тоже успела подружиться.
- Да я уж вижу, - оглядел капитан взводного и сержанта, все еще сидящих на земле. А потом приказал. – Всем построится. Степанов, беги в штаб за подполковником. Куприянов, Романчук, этих двоих под арест. Пока не уводи, дождемся командира.
Семен Петрович пришел быстро. Осмотрев картину, которая открылась его взору, он обратился ко мне.
- Младший сержант Ковальчук, доложите, что здесь было.
Я, бросив быстрый взгляд на Йосю и получив его утвердительный кивок, коротко пересказала ситуацию. Подполковник нахмурился, потом задал точно такой же вопрос ефрейтору Шукшину и некоторым рядовым солдатам из взвода, перевел взгляд на Диму и Влада. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
- Ремни! – рявкнул он так, от чего практически все подскочили, даже Йося, привыкший к подобному еще за время срочной службы, вздрогнул. – Ремни снять! – дождавшись, пока парни выполнят его приказ, он забрал их у них из рук и продолжил. – Обоих на гауптвахту под арест.
- На сколько суток-то? – подал голос сержант Чешейко.
- Во дает, ничему жизнь не учит, - пробормотал кто-то сзади, Диме хватило благоразумия молчать.
- Пока я не решу, что с вами делать! И не дай Бог с вами что-то не так после этой драки и нуждаетесь в медицинской помощи, - подполковник оглядел тяжелым взглядом обоих. – Лично расстреляю перед всем взводом за то, что лишили полк двоих боеспособных солдат!
Угроза показалась настолько правдивой, что замерли мы все. Я видела, как напряглась спина Йоси. Чувство вины опалило все внутренности, мешая думать. Мне внезапно захотелось, чтобы на месте друга оказалась я. Да лучше бы это все происходило со мной! Я не хочу, чтобы мой друг пострадал из-за меня. А это происходит, уже второй раз.
- На гауптвахту шагом марш! – опять рявкнул Семен Петрович. – Остальным разойтись! Выполнять.
Я молча наблюдала, как Влада и Диму повели в сторону трех строений, находящихся за импровизированным забором, который состоял из колючей проволок, обтянутой между деревьями. Все чувства будто отключились. Я даже думать не могла. Так и проходила до отбоя, механически выполняя все действия. А когда я оказалась одна, в своем закутке за плащ-палаткой чувства вернулись.
Вина накатила еще сильнее, чем, когда я наблюдала за наказанием парней. Не выдержав, я буквально рухнула на кровать, ударившись обо что-то локтем и, впервые за все время, что находилась на войне в принципе, зарыдала.