— Теперь ты, наверное, подхватил трипперок, — сказала Рут. — Ну, ничего. Сейчас все лечат.
Сьюзен вдруг начала всхлипывать.
— Мама-а-а-а!
Она качалась в кресле взад-вперед.
—Я хочу к маме!
— Ой, заткнись, а? — сказал Рупор.
— Да, — сказал Эдди.
—Заткнись, еб твою мать, — сказала Рут. — Закрой рот!
Она пнула ее кресло. Потом откинулась назад и пнула снова, и Сьюзен вывалилась на пол. Она лежала, крича, и царапала пол скобами.
— Так и лежи! — сказала Рут. — Так и лежи! — После чего посмотрела на нас. — Ну кто еще хочет? Дэйви? Эдди?
— Я, — сказал Уилли.
Рут посмотрела на него.
— Даже не знаю, — сказала она. — Ее только что твой брат отымел. Это же как инцест. Не знаю.
— Ну блин, мам! — сказал Уилли.
— Да, это инцест. Этой шлюшке-то насрать. А вот по мне, так лучше, чтоб это был Эдди или Дэйви.
— Дэйви же не хочет!
— Конечно хочет.
— Нет, не хочет!
Она посмотрела на меня. Я отвел взгляд.
Она пожала плечами.
— Может и нет. Мальчики чувствительные. Я вот знаю, что я бы не стала к ней прикасаться. Но я же не мужчина. Так, Эдди?
— Я хочу ее порезать, — сказал Эдди.
— Порезать? — Рут удивилась.
— Вы говорили, что можно ее порезать, миссис Чандлер, — сказала Дениз.
— Я говорила?
— Точно говорила, — сказал Рупор.
— Я говорила? Когда? Как порезать?
— Эй. Перестаньте. Я хочу ее трахнуть, — сказал Уилли.
— Помолчи, — сказала Рут. — Я с Ральфи разговариваю. Так как ее порезать?
— Что-нибудь написать, — сказал Ральфи. — Чтобы люди знали. Ну, чтобы знали, что она шлюха.
— Точно. Типа алая буква, — сказала Дениз. — Как в комиксах.
— А, ты хочешь сказать — заклеймить ее, — сказала Рут. — Заклеймить. Не порезать.
— Ты сказала «порезать», —сказал Рупор.
— Не говори мне, что я сказала. Не смей спорить с матерью.
— Вы так говорили, миссис Чандлер, — сказал Эдди. — Честно. Вы сказали «порезать».
Рут кивнула. Задумалась. После чего зевнула.
— Хорошо. Нам понадобится иголка. Ральфи, сбегай наверх и принеси мой швейный набор… Наверно, он в гардеробе в коридоре.
— Хорошо.
Он пробежал мимо меня.
Я не мог поверить, что все это происходит на самом деле.
— Рут, — сказал я. — Рут?
Она подняла взгляд. Ее глаза, казалось, дрожали, тряслись в глазницах.
— Что?
— Ты же не будешь этого делать, да?
— Я сказала, что можем. Значит, пожалуй, будем.
Она наклонилась ко мне. Я ощущал запах дыма, струящегося изо всех пор ее тела.
— Знаешь, что эта сучка хотела сделать? — произнесла она. — Сбежать хотела. Кто-то оставил дверь открытой. Мы думаем, это Донни, потому что он вчера заходил последний, и вообще он к ней неровно дышит. Так что я наконец разрешила ему ей попользоваться. Как только женщину поимеешь, ее уже не так хочется. Думаю, теперь он вылечился. Но стоит дать людям знать, кто она такая на самом деле, согласен?
— Мама, — сказал Уилли. Теперь его голос был жалобным.
— Что?
— Почему мне нельзя?
— Что нельзя?
— Трахнутьее!
— Потому что я так сказала, черт возьми! Это инцест! Теперь отвали! Не лезь ко мне с этим! Ты что, хочешь окунуть свой конец в сперму брата? Ты отвратителен! Прямо как твой отец!
— Рут, — сказал я. — Так… так нельзя.
— Нельзя?
— Нет.
— Нет? Почему нет?
— Это… это неправильно.
Она встала. Подошла ко мне, и я был вынужден на нее смотреть. Смотреть ей прямо в глаза.
— Пожалуйста, не указывай мне, что правильно, а что — нет, мальчик.
Не голос, а звериный рык — низкий, дрожащий. Я боялся ее такую — она тряслась от едва сдерживаемой ярости. Глаза мерцали пламенем угасающей свечи. Я отшатнулся назад. Боже, подумал я, и ведь эта женщина когда-то мне нравилась. Я считал ее забавной, иногда даже симпатичной. Одной из нас.
Теперь эта женщина пугала меня до смерти.
Она убьет тебя, думал я. Убьет нас всех, вместе со своими детьми, и даже не задумается.
Если ей вдруг взбредет в голову.
— Не указывай мне, — повторила она.
И я подумал: она точно знала, что у меня на уме. Прочитала меня полностью.
Но ей было безразлично. Она повернулась к Уилли.
— Этот парень уйти хочет, — сказала она. — Отрежь ему яйца и дай мне. Понял?
Уилли улыбнулся в ответ.
— Конечно, мама, — сказал он.
Рупор прибежал в комнату с потрепанной коробкой из-под обуви и протянул ее Рут.