Судя по тому, что Мия укрыла его пледом, а не принялась пинать ногами, воспользовавшись случаем — хороший знак. Всё же симпатия к нему берёт верх над желанием отомстить.
А в том, что она жаждет физической расправы, не стоило даже сомневаться. Скорее всего, он был слишком настойчив, когда предложил в ультимативной форме переехать к нему и разделить с ним кровать. Для юной девушки в последнее время и так было чрезвычайно много событий.
Альдан слишком остро реагирует на Мию и проявляет не свойственную ему импульсивность.
И в этот раз не сдержался.
Поспешил!
Излишне надавил на неё и получил соответствующую реакцию…
Шерх! Теперь он сожалеет о содеянном, чего раньше с ним никогда не случалось.
Нет! Разумеется, жалеет не о свадьбе. Всё прошло хоть и спонтанно, но даже лучше чем он планировал.
Конечно, хотелось бы увидеть Миойлин в красном подвенечном платье, а ночью медленно его снимать, покрывая поцелуями каждый сантиметр её тела.
И, вероятно, для девушки свадьба очень важна. Позже следует повторить церемонию в соответствии с традициями, чтобы Мия смогла ощутить себя настоящей невестой.
Позже… Как только разберётся со всеми проблемам.
Он присел на кровать и с улыбкой посмотрел на спящую девушку. Она лежала, свернувшись клубочком под одеялом, и, как ребёнок, подложила ладошку под голову. Такая хрупкая и нежная… Ему так захотелось прикоснуться к ней, что это желание буквально зудело на кончиках пальцев. Он даже протянул руку, но на полпути остановился, боясь потревожить её сон.
Сейчас, если она проснётся, он не сможет наложить на неё сонные чары, так как они, вероятно, отразятся на нём.
Шерх!
Такой подлости от Мирайи он не ожидал. Очевидно, Альдан действительно нарушил божественные планы, а они этого не прощают. И какие эти планы ему ещё предстоит узнать.
И помешать.
Никто не смеет втягивать Миойлин в свои игры! Даже боги!
Альдан нахмурил брови, стараясь сдержать внезапную вспышку гнева. И сжал руку в кулак, чувствуя, как тьма внутри него с негодованием пробуждается, царапая когтями ментальную стену, вгрызается клыками в прутья.
После выброса тёмной силы он стал более остро ощущать её. Ему даже казалось временами, что улавливает отголоски сильных эмоций, словно она живая.
Альдан никогда раньше не сталкивался с чем-то подобным, поэтому решил посетить Астор Бэйдж — цитадель Высших магов, чтобы ознакомиться с архивами и найти другие подобные случаи.
Как бы там ни было, сейчас он был полностью солидарен со своей тёмной стороной.
Миойлин принадлежит ему!
И он от своего не отступиться.
Никогда!
Хм-м. Он с такой лёгкостью принял Мию...
Трудно сказать, когда именно это произошло, но переломным моментом, скорее всего, стал тот, когда Альдан оказался лицом к лицу с обнажённой девушкой, которая с вызовом смотрела ему в глаза.
Ещё там, в подземелье дриад…
Он решил, что она будет только его!
На первый взгляд она кажется хрупкой и обманчиво беззащитной, но обладает по-настоящему сильным и волевым характером.
Кроме того, Кайзор Империи осознал, что чувство собственничества по отношению к своей жене доставляет ему огромное удовольствие.
Моя жена...
Моя!
Наша, — пришёл удовлетворённый отголосок мысли тьмы из глубины сознания.
Снова бросив взгляд на спящую девушку в своей постели он улыбнулся.
Конечно Миойлин из-за тяжёлого детства пришлось рано стать взрослой и замкнуться в себе, отгородившись от окружающего мира. Она стала более жёсткой и недоверчивой, и порой её поведение напоминает бунтарство подростка.
Однако он убеждён, что со временем её женственность проявится в полной мере и расцветет, словно прекрасный цветок.
А он ей в этом поможет и направит…
Хотя, если честно, ему нравятся все качества своей супруги, и он не собирается их менять.
Альдан резко поднялся с кровати и, не оборачиваясь на Мию, чтобы не изменить своего решения, вышел из спальни, осторожно прикрыв за собой дверь.
Сейчас не время отдыхать, у него много дел.
Миойлин.
Игривый луч света, проникнув сквозь неплотно задернутые занавески, нежно коснулся моей щеки. Я пошевелилась, повернулась на другой бок и попыталась вновь погрузиться в мир сладких грёз. Мне снился прекрасный сон. В нём я оказался в далёком детстве, где рядом со мной была мама. Её нежные руки обнимали меня, а голос тихо напевал колыбельную. Сейчас я уже не могу вспомнить её лицо, остались лишь смутные очертания, словно наброски пастельных красок на холсте, и ощущение безграничного счастья.