— Несколько дней назад? — пробормотала я с облегчением, потирая ноющие виски. — Это хорошо, что с ним всё в порядке... Постойте. Рода Соул? Вы говорите про Альдана? Он жив?! Где он?!
— Если вы будите так эмоционально реагировать на любую информацию, я буду вынуждена вколоть вам успокоительное! — Возмутилась моя собеседница повысив голос и вновь укладывая меня на спину. — Я уже сообщила главному лекарю, что вы пришли в сознание, и он скоро будет здесь. Вы можете спросить об этом у него самого. Я всего лишь сиделка и не обязана ничего рассказывать тем более таким буйным пациентам.
— Простите...
После строгого выговора женщина наконец включила ночник, стоящий на тумбочке рядом с кроватью. Свет, которого, хоть и был тусклым, всё же заставил меня на мгновение прикрыть глаза. И прежде чем уйти, всё же смягчившись, она произнесла:
— Насколько мне известно, Кайзор кэн Соул находится в добром здравии. Император назначил его возглавить группу «Воронов» для проведения операции по зачистке Истринских лесов. И, предвосхищая ваш следующий вопрос: прорыв был остановлен ещё неделю назад. Высшие успели вовремя, и границы между мирами были запечатаны. Однако... Много гражданских, к сожалению, погибло... Извините, но больше мне нечего вам сообщить. Мне нужно идти к другим пациентам, но к вам сейчас придут — полежите пять минут спокойно.
И тихо попрощавшись, женщина покинула меня, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я же погрузилась в свои мысли, блуждая рассеянным взглядом по окружающей обстановке.
Это была ничем не примечательная палата в обычном лечебном учреждении. Здесь находились лишь кровать, тумбочка и шкаф в углу. Вот и вся обстановка.
Странное чувство опустошения охватило меня. Казалось бы, всё хорошо: мы выжили, прорыв успешно остановлен, и, судя по всему, с Альданом тоже всё в порядке. Он на задании по распоряжению Императора...
Однако сердце защемило от тоской, а на душе заскребли кошки...
В чём дело? Что ни так?
Моя нарастающая тревога была прервана настойчивым стуком в дверь. И не дожидаясь моего разрешения, в комнату стремительно ворвался невысокий юноша, который, на первый взгляд, был ненамного старше меня.
Весь его внешний вид был каким-то...
Хм-м... Несуразным что-ли...
Если бы не особый знак на его груди — зелёный треугольник с золотой полосой в центре, который свидетельствовал о высочайшем уровне лекарских способностей своего обладателя, его можно было бы принять за обычного студента. По всей видимости, передо мной и есть тот самый главный лекарь, визита которого я ожидала.
— Милочка, меня зовут Эль дэс Каим, и я ваш лекарь! — подтвердил он мои домыслы, с восторгом осматривая меня. Под его пристальным взглядом я почувствовала себя редким жуком на столе одержимого энтомолога. И кивнула в ответ, слегка поморщившись от басовитого голоса, который контрастировал с его хрупким телосложением и вызывал некоторое недоумение. Мой разум невольно отметил, что приставка «Дэс» в имени лекаря говорила о знатном происхождении.
Почему он тогда так обращается ко мне?
Однако мой вопрос был решен с появлением запыхавшегося помощника, который принёс кипу документов, по всей видимости, с историями болезней. И пока Эль дэс Каим с энтузиазмом принялся изучать один из них, его коллега, который, к слову, выглядел почти в два раза старше своего начальника, тихо объяснил мне, что уважаемый главный лекарь — настоящий гений в своей области, но, к сожалению, не лишён некоторых причуд.
Он совершенно не запоминает имена людей. Увы.
Когда я так же тихо поинтересовалась, почему он заговорил об этом, с готовностью пояснил, что после первой встречи с главным лекарем у многих людей бывает такое же выражение лица, как и у меня сейчас. Это заставило меня с досадой признать, что мне всё же стоит поработать над своей мимикой, если даже незнакомые люди могут так легко меня читать.
Но тут нас прервал Эль дэс Каим. Он резко схватил меня за руку и, по всей видимости, начал изучать мою ауру. Не использовав при этом никаких медицинских приборов, а просто проведя указательным пальцем по тыльной стороне моей ладони и внимательно наблюдая за возникшим на моей коже свечением. Я сначала вздрогнула от неожиданности, а затем невольно засмотрелась на его работу, не в силах оторвать взгляд от отточенных и уверенных движений. Теперь, находясь в своей стихии, он уже не казался мне таким нелепым, каким показался вначале, вызывая в душе благоговейный трепет перед его талантом.