Заглянув в конюшню, она недосчиталась Красотки, чуткой и нервной кобылки.
— Ну что ж, — вздохнула она. — Будем ждать, когда Виктория вернется к нам насовсем.
Виктория выехала на рассвете и держала путь к индейским землям. Она должна была убедиться, что не ошиблась в своей догадке. Прошло столько лет, а ехала она будто все по тем же полям, и лошадь ее точно так же, как в те незапамятные дни юности, перешла вброд речку …
Виктория впервые думала без ненависти о тех людях, которых ненавидела так долго. А что, если они приняли к себе и растили ее сына? Как смела она питать к ним ненависть и преследовать их?
Индейцы встретили белую женщину настороженно. Им не за что было любить белых, которые приносили им только несчастья. Они обступили лошадь белой женщины и ждали, что она скажет.
— Я ищу индейца по имени Катриэль, — сказала Виктория.
— Его нет среди нас, — ответил один из индейцев. — Мы думаем, что нет его и в живых.
Виктория думала иначе, но не стала спорить. Ей нужно было выяснить тайну рождения Катриэля.
— Кто из вас помнит, как появился Катриэль в вашем племени? — спросила Виктория. — Он носил крест, который я повесила на грудь своему сыну. Мой сын исчез. Мой дом сгорел. Я вернулась на пепелище.
— Слезь с коня, женщина, и пойдем со мной, — пригласил Викторию старый касик, — я расскажу тебе все, что помню.
Он усадил Викторию на шкуру возле очага в вигваме и рассказал:
— Мальчика держала в объятиях Науиль, которая ходила кормить ваших детей, детей белых. Мальчик был в рубашке, а под рубашкой у него был крест, тот самый, о котором ты сказала. Мы не сняли крест с Катриэля, чтобы он никогда не забывал об измене Науиль, которую мы считали его матерью. Да, Науиль изменила своему народу, она ушла к белым. Но Катриэлю мы не ставили в вину ее измены, он вырос настоящим воином и всегда помогал своему племени. Но теперь он ушел от нас.
— Куда же? — спросила в нетерпении Виктория, последние ее сомнения развеялись будто дым.
— Инти тебе расскажет. Он видел Катриэля последним.
Так Виктория узнала, в каком отчаянии был Катриэль, уверившись, что потерял Милагрос. Как он похоронил себя для белых и вернулся к своему племени. Как женился на Лилеен и потерял ее, оставшись с новорожденной дочкой.
— Он ушел с шатрами «Олимпико», — сказал Инти. — Он стал странником без роду без племени.
Виктория поблагодарила молодого индейца. Теперь она знала, почему ее дочь с зятем отправились на спектакль театра «Олимпико» — им тоже была небезразлична судьба Катриэля. Но зачем ей чужое имя — Катриэль? Когда они встретятся, она назовет его Адальберто; ее незабвенный друг заслужил, чтобы память о нем не исчезла!
Скорей, скорей в Санта-Марию!
После семейного праздника в Санта-Марию вместе с Пабло и Лусией отправились и Августо с Милагрос. Милагрос надеялась, что Августо отказался от мысли о путешествии, но нет, — он только о нем и твердил. Но причина была уже другая.
— Ты не представляешь, — говорил Августо, — как тяжело на меня подействовала скоропалительная женитьба отца! Мама только недавно умерла, его женитьба мне кажется кощунством. Я не могу с ней примириться. Помоги мне! Давай уедем!
Что могла возразить на это Милагрос? Ведь Августо упрекал ее мать и, упрекая, не щадил и Милагрос. Не щадил и малышку Асунсьон. Он опять думал только о себе и своих переживаниях. Ах, если бы Августо попробовал справиться с собой! Ведь Милагрос чувствовала — им не нужно, нет, не нужно уезжать в Европу!
С тяжелым сердцем ехала она в Санта-Марию, и, когда Лусия с Августо отправились в порт узнавать, когда в ближайшее время отплывает корабль в Европу, пошла помолиться в церковь. Она молилась о том, чтобы Бог помог ей найти верное решение, найти и осуществить его.
У выхода из церкви она встретилась с Мануэлой. Женщины узнали друг друга, обрадовались, разговорились.
— А мы только что окрестили нашего сынишку Хосе, — сказала Мануэла, — на радостях я даже сумку здесь забыла, пришлось вернуться. А у нас в театре скоро премьера, приходите! Чудо что за пьеса. Вас ведь интересуют индейцы? Так она про необыкновенную судьбу индейского мальчика …
И сердце Милагрос сжалось — знак! Опять знак!
Катриэль написал новую пьесу и посвятил ее Асунсьон, своей матери. В его жизни была загадка, которую он пока так и не мог разрешить. Рассказывая Мануэле о своей жизни, он упомянул, что писал под псевдонимом князя де ла Круус.
— А почему такой странный псевдоним? — заинтересовалась Мануэла. — Князь Крест?
— Дело в том, что, сколько я себя помню, на шее у меня висел крест. Моя мать-индианка велела мне никогда с ним не расставаться, потому что он поможет мне вспомнить … Но что? Она погибла и не успела рассказать мне его историю. А я на всю жизнь остался «индейцем с крестом», князем да ла Крусом.