Так продолжалось до тех пор, пока однажды не появился растерянный Пабло:
— Я не знаю, что делать. Синтия требует, чтоб я немедленно устроил встречу с князем Арчибальдо де ла Крус иначе она перестанет публиковать его сочинения.
— Передай ей, что князь умер, — мрачно пошутил Катриэль.
Пабло не понравилась такая шутка, и он спросил:
— А жить ты на что будешь? Нет, друг мой, давай вместе думать, как выпутаться из этой ситуации.
— Что же мне, самому нарядиться князем? Сюртук, очки, бутафорские усы и борода? — Катриэль высказал эту идею в шутку, но затем нашел ее не такой уж и бредовой: — А может, и вправду показаться на глаза сеньорите, успокоить ее и— «укатить в Европу»?
На следующий день он действительно заявился к Синтии в облике европейского аристократа и был ею тепло встречен. Однако тут случилось непредвиденное: дядя Синтии, депутат Байгоррия, представил князю своего гостя — Гонсало Линча!
В первый момент Катриэль решил, что разоблачение неизбежно, и, готовый к самому худшему, принял вызов судьбы.
Гонсало же, как ни странно, не узнал в собеседнике своего врага-индейца. Поговорив о литературе и земельной политике, они расстались, вполне довольные друг другом.
Этот случайный успех вдохновил Катриэля на новую дерзость: он задумал использовать свою маску для того, чтоб вернуть имение.
Браулио пришел в ужас от такого безумства, но Катриэля уже невозможно было переубедить.
— Я уговорю Гонсало продать мне Эсперансу, предложив за это такую сумму, перед которой он не устоит.
— Но у тебя же нет денег! — изумился Браулио.
— А они мне и не потребуются. Я всего лишь доведу дело до стадии покупки, чтоб увидеть, какими документами на «Эсперансу» располагает
сеньор Линч. Это поможет мне лучше подготовиться к судебному процессу.
— Но ты и так сможешь увидеть эти документы в суде, как истец, — возразил Браулио.
— Нет, я должен знать все до того, как начну судиться с Линчем. Этот негодяй мог состряпать фальшивое завещание в свою пользу, и тогда мой иск будет заведомо обречен. А если такого завещания нет — мы еще поборемся!
— И все равно я не понимаю… — вынужден был признать Браулио.
— Ну представь, что мой адвокат затребует эти документы через суд. Тогда Гонсало непременно что-нибудь предпримет, коварства и находчивости ему не занимать. А перед князем ему незачем суетиться. Он будет счастлив всучить этому богачу «Эсперансу», из-за которой возможны юридические споры. Ведь Линч думает, что Айлен жива, и не исключает с ее стороны судебной тяжбы.
— Значит, ты под видом князя получишь документы и отнесешь их доктору Асурдую?
— Да.
— Ох, опасную игру ты затеял, — вздохнул Браулио. — Не нравится мне все это. Я боюсь за тебя.
— Не бойся, — уверенно заявил Катриэль. — Лучше поезжай в отель и сними для князя приличный номер.
— Мы переезжаем в отель?
— Нет, мы остаемся здесь. А туда переедет только князь.
Возвращение дочери и обрадовало Гонсало, и встревожило. Приятно было сознавать, что Лусия предпочла общество отца, но то, что она говорила о матери, не могло не беспокоить Гонсало. Неужели Мария и вправду переменилась настолько, что вдруг стала проявлять жестокость и своеволие? Изгнала Монтильо… Кстати, с ним Гонсало решил поговорить сам и либо снять все подозрения, либо уличить лжеца в подлом вранье. Ведь не могла же Мария обвинить Августо просто так, не имея на то никаких оснований!
Но вскоре приехала Виктория и прямо заявила, что Мария сошла с ума.
— Я оставила там Камилу с риском для ее жизни, так как Мария непредсказуема. Не знаешь, чего от нее ждать. Лусия рассказала тебе о том несчастном случае с пистолетом? Она вдруг бросилась заслонять собой индейца, испугала меня, и я нечаянно выстрелила… В то же время об Августо она несла явный бред.
— Ты в этом уверена?
— Конечно! И советую тебе не тянуть со свадьбой. Лусия и Августо любят друг друга. А Мария… Мне тяжело это говорить, но ее надо отправить в какую-нибудь лечебницу. Я затем и приехала. Мария нуждается в помощи психиатра, а мы ничем ей не сумеем помочь.
— Неужели она действительно так тяжело больна? — встревожился Гонсало.
— Поезжай туда и сам все увидишь. Но прежде подумай о своей дочери. Надо назначить день помолвки и не допустить, чтоб Мария своим безумием скомпрометировала Лусию и всех нас.
Она собиралась и дальше нагнетать страсти, но тут вошла Доминга и доложила о приходе лейтенанта Монтильо.
Гонсало несколько удивило его появление в неурочный час. Он не мог предположить, что это — упреждающий маневр лейтенанта.