Она прекрасно понимала, что ее мать – самый настоящий сноб. Несмотря на все титулы, которые, вполне возможно, и ведут свое начало от времен Вильгельма Завоевателя, богатство семейства Делламейнов нажито исключительно на банковских операциях и благодаря тому, что дедушка мужа леди Фабии, грек по национальности, весьма преуспел в свое время в заморской торговле и морских перевозках грузов. Разумеется, леди Фабия всячески замалчивала сей факт, а фамилию дедушки произносила исключительно на английский манер, не Георгиос, а Георг. Но вот Пенни – живое напоминание о том, что в жилах их семьи течет греческая кровь: смуглая блондинка с темно-синими глазами.
Как ни старалась Фабия, но она так и не сумела добиться от мужа одной-единственной уступки: изменить фамилию. Филипп гордился своими греческими корнями и категорически отказался сделать это. Более того, он постарался, чтобы дети могли разговаривать на его родном языке. Знание греческого сильно помогло Зану во время учебы в Харроу. Пенни переписала себе в тетрадь несколько уроков из его учебников по древнегреческому, но освоить язык самостоятельно ей было все же трудно. Мисс Френсис обучала сестер только французскому, на тот случай, если вдруг девочек определят в какую-нибудь закрытую школу в Швейцарии.
Раздался звук колокола, извещавший гостей и обитателей дома, что пора переодеваться к балу. Пенни неохотно поднялась с кресла и поставила книгу на полку. Надо обязательно еще раз заглянуть сюда! Наверху, в их комнатах царил беспорядок: все суетились вокруг Эвадны – поправляли ей прическу, придирчиво осматривали макияж. Сестра была ослепительно хороша в своем бальном платье из белого атласа. Настоящая красавица! Глаза горят, щеки разрумянились. Зачем ей румяна и пудра? По всему было видно, что Эффи без памяти влюблена в своего жениха. Свадьба была намечена на весну, и мама уже хлопотала над приданым невесты и ее будущим подвенечным нарядом. Конечно, Пенни будет скучать по старшей сестре, когда та переедет к мужу в Лондон. С другой стороны, появится отличный предлог лишний раз съездить в столицу: погостить у сестры, а заодно и избавиться от докучливой опеки мамы. Не говоря уж о том, чтобы в полной мере воспользоваться всеми теми возможностями, которые предоставит ей жизнь в городе.
– Почему ты не переодеваешься? – Голос матери вернул ее в день сегодняшний. – Кто тебе дал эти ужасные штаны? Ты в них похожа на сорванца с улицы. И вся в грязи, будто карабкалась по каким-то изгородям. Разве мы успеем привести тебя в порядок до начала бала? Какое счастье, что это еще пока не твой дебют. Дай-то бог, чтобы к следующему году ты хоть немножко повзрослела и остепенилась! – Мать тяжело вздохнула и указала рукой на дверь. – Ступай за мной! Надо заняться тобой всерьез. Иначе ты кончишь женой фермера.
Мама продолжила чтение нотации и за дверью ванной комнаты, в которую поторопилась юркнуть Пенни.
– Сегодня от тебя требуется немногое, – наставляла мать по другую сторону двери. – Скромно посидишь вместе с другими девушками – и это все. Смотри, наблюдай, учись.
Пенни с головой нырнула в мыльную пену, чтобы хоть на какое-то мгновение не слышать скрипучего голоса матери. Какое ей дело до того, что хочет мама? Разве родители понимают, о чем мечтает она, Пенни? Только Эффи да няня – вот молчаливые свидетели ее горьких слез и обид. Отец, правда, старается хоть как-то поддержать ее, но он вечно занят или в отъезде. А что плохого, если она выйдет замуж за фермера? В любом случае она согласится на брак только по любви, а не для того, чтобы осчастливить собственную мать и потешить ее тщеславие.
Огромная бальная зала была залита светом многочисленных люстр. Блики скользили по паркету и отражались в нем. Мужчины в национальных шотландских килтах, в черных бархатных пиджаках, дамы в длинных белых платьях, украшенных кушаками из разноцветной шотландки. Мечи, знамена, портреты на стенах. Волынщики уже загудели в трубы своих инструментов, наполнив все вокруг заунывными звуками национальных мелодий. Сизые клубы дыма от сотен сигарет и сигар медленно поднимались вверх по лестнице, на которой стояла Пенни, созерцая картину всеобщего великолепия.
В центре зала стояли Эффи и ее жених. Сейчас гостей официально уведомят об их помолвке. На пальце невесты сверкало кольцо, украшенное бриллиантами и сапфирами, рассыпая вокруг снопы искр. И такие же искры сыпались из синих глаз Эффи. Воистину, это был ее бал, час ее триумфа и славы. Мама, облаченная в бархатное платье цвета лаванды, с замысловатой прической в виде искусно уложенных локонов, неподвижно замерла неподалеку. Она с нескрываемым восхищением разглядывала собственное чадо и принимала поздравления с величавым видом королевы, снизошедшей до разговора с придворными. Для нее это тоже незабываемый, поистине судьбоносный миг. Слава богу, ее миссия почти закончена: одна дочь выходит замуж.