Девчонка пропела:
- Был шоколадный мишка,
И обгорел глупышка…
Ты сладкий на все сто,
Во рту моем давно!
Пиноккио-киборг тоже накрыл свою настойку, бутылка разбилась и полыхнула, словно пламя, после чего, мальчишка-робот пропел:
И в каждой разбитой бутылке,
Я пьяную вижу ухмылку…
Ее злобой пышущий взгляд,
И разума глупый закат!
Из уст рыцарей вырвался вопль отчаяния. Иоанн, с яростью барракуды, с своими товарищами устремился вперед на последнего императора. Прорубиться было не слишком легко, так как у этого фантома было слишком развито чувство самосохранения. На пути возник громадный динозавр вроде диплодока. Иоанн запустил ему в глаз огненным горшком. Зверь заревел, понесся назад, оставляя за собой дорогу из раздавленных тел.
Вероника пропищала:
- Вот это высший класс!
Пиноккио-киборг кивнул:
- Не слабый!
Оставляя за собой штабеля трупов, великий воин прорвался к штандарту. Упало знамя, а затем вылетел вперед тормашками, разрубленный на три части император-неудачник.
Одновременно, защитники крепости предприняли контратаку. В космос взметнулись густые языки зеленого пламени. Успехи Иоанна вдохновили защитников, и они перебили отряд прикрытия. После чего, обрушили удар с другой стороны на обезглавленную армию.
Вероника сцепилась с конфетой шоколадным бочонком. Когда сражаешься на равных, то одолеть подобную не просто.
Пиноккио-киборг сражался с лимонной долькой, что тоже не легкая прогулка.
Это было последней каплей, переполнившей чашу возмездия. Еще недавно, казавшаяся непобедимой, армия гигантов-фантомов распалась. Запрограммированные не испытывать чувства страха, бойцы искали спасения в бегстве, а победители преследовали их по пятам, безжалостно уничтожая.
Вероника присвистнула, ей удалось обмануть свою противницу, и истребитель задымил.
Девушка пискнула:
- Я крутая воительница – супер!
Пиноккио-киборг буркнул:
- Не хвались! Ты всего лишь самка-человек!
Тогда колдуны рофошек и троллей, чтобы переломить исход битвы, стали шептать боевые заклинания. Пространство заколебалось, и сзади армии фантомов возникла полноводная, бушующая река. Но это еще больше увеличивало количество жертв, попав в ее воды, рыцари растворялись, словно в сильной кислоте. Другие пробовали остановиться и попадали под каток. Особенно туго пришлось утекающим динозаврам. Голубое пламя настолько напугало их, что другой опасности они просто не осознавали. Так и исчезали в омуте искаженного и изломанного пространства. Теперь битва переросла в резню. Воины рофошек гибли сотнями и тысячами. Река топила их, поглощая тела, как крокодил. Захлестнула она и воина Иоанна, но этот царь лишь выдавил улыбку:
- Меня такой магией не возьмешь.
Понятие пощады и плена у фантомов, которые живут, максимум несколько недель, совершенно отсутствует. Равнина, образовавшаяся из-за натянутого пространства, была густо услана трупами, возможно, именно так выглядит дно геенны.
Вероника, сражаясь словно львица, и нанося по новой цели, в данном случае это была мармеладка в шоколаде, жгучие удары, прочирикала, оскалив зубки:
- Моя большая сила, поймала крокодила!
Пиноккио-киборг отметил:
- Вот дерись, не имея кода жулика. А пока, я разберусь с пачкой сигарет. Эта отрава такая вредная, и ее следует истреблять!
Впрочем, и войска Иоанна понесли огромные потери. Их осталось не больше трети, зато бесчисленная армия, созданных волшебством императоров, прекратила свое существование, будучи практически полностью уничтоженной.
Резня еще длилась, бушующая река из сумасшедше разогнанных частиц кипела, а на другом ее берегу оказался царь Иоанн. Он понимал, что этот успех, лишь временный эпизод грандиознейшей битвы, решающей судьбу нескольких видов.
Вероника, проводя уверенный и конкурентный бой, взяла и прочирикала, сделав алыми губками треугольник:
- Раз, два, три – конфету разорви!
Пиноккио-киборг кивнул с ухмылкой кобры:
- Мы самые сильные роботы мира,
И где тут перо, человеки, Шекспира?
Вероника заметила:
- Шекспир был не один,
У него целая команда!
Среди тех, кто мог похвастаться своей неуязвимостью, был горбатый колдун. У его ужасающего скакуна выросли крылья, а когти искрились, рот перекошен в ухмылке. Он рубил так, что выбивал и своих, и чужих, а теперь увидел блестящий, как на солнце снег, силуэт царя Иоанна.
Он делал большие прыжки на своем единороге, яростно атакуя колдуна.