Но Степан снова положил ему руки на плечи. На этот раз бандит попытался встать, но не смог, с такой силой Степан давил на него, небрежно демонстрируя свою силу.
— Может, это хорошо, что наши битовские Грамотея отоварили?
Степан оставил бандита в покое, отошел от него.
— Ну, этого я не скажу! — расправляя плечи, мотнул головой Микула.
— Я скажу. Сами там разбирайтесь, скажу. Между собой. А в Битово лезть не надо. Нам здесь и своих уродов хватает!
— Кто урод? — вскочил Микула.
Но тут же потух под взглядом Степана. Он здесь хозяин положения, и ему жуть как нравится выбивать зубы бандитам, особенно чужим, а Микула открыт для удара. Значит, надо бить прямо сейчас. И Степан мог ударить, Микула это уже знал, поэтому вернулся на место.
— Где Грамотей?
— Не знаю я.
— Не знаешь?
— И знать не хочу!
— Грамотея избили, отобрали у него машину, бабу, и он вам со Старшиной ничего не сказал?
— В том-то и дело!.. Сафрон вечером подъехал, со Старшиной перетер, то-се… А так бы мы и не узнали, что Грамотея отоварили!
— Не сказал вам ничего?
— Нет!
— От Сафрона узнали?
— Ну, Сафрон-то думал, что мы в курсе.
— Думаешь, мне это интересно? — спросил Круча. — До фонаря, где Грамотей! Хрен с ним, если ты его грохнул. Буду начальником всей московской милиции, будет интересно, а так по барабану. Главное, чтобы вашими таманскими здесь не воняло!..
— Где Роза?
— А почему ты у меня спрашиваешь?
— Потому что ты ее куда-то увез.
— Когда увез? — Степан в раздумье провел пальцами по щеке.
Интересно, откуда Микула узнал, кто и когда увез Розу? Кто-то из дежурной смены догадался, что он увез девушку, и поделился с бандитами? Это вряд ли. Может, битовские следили за Степаном, а Сафрон таманским слил? Почему бы и нет?
— Вчера.
— Домой отвез.
— Нет ее дома.
— А где она?
— Не знаю. Знаю, что ты ее здесь, в этом кабинете держал.
Степан кивнул. Все-таки кто-то из своих карты раскрыл, за долю малую, как говорится. Или кто-то из отдела постукивает Сафрону, а тот уже таманским сказал.
— Роза тебя боится. Я так понял, что не зря. Гроза детей и женщин! — ухмыльнулся Степан.
— Что, понравилась баба? — желчно спросил бандит.
— Жива твоя Роза.
Степан решил не скрывать, где находится девушка. Выследить его не проблема, и узнать, где Роза, можно, и похитить ее. Или даже убить…
— Где она?
— Говорю же, боится она тебя.
— Скажи ей, что ничего не будет. Не трону я ее!
— А если не хочет она к тебе?
— Как это не хочет?
— А зачем ты ей, глупый и женатый?
— Кто глупый? — встрепенулся бандит.
— Я ей, конечно, скажу, что ты подъезжал, если она захочет вернуться к тебе, пусть возвращается. Я даже закрывать тебя не стану, ну, чтобы все по-честному было… А если не захочет, извини!
Степан еще не влюбился в Розу, но все к этому шло, он чувствовал, как его жизнь летит под откос. Если Роза хочет вернуться к прежней жизни, он действительно не станет ее отговаривать, а если нет, будь что будет.
— То есть это ты решаешь, хочет она или не хочет?
— Решает Роза.
— Но говоришь с ней ты… Я не понял, ты что, спишь с нею?
— И это она решает.
— Нет, я понимаю, она шлюха, ей по хрен, кто ее будет драть! Но кто ты такой, чтобы она с тобой спала? — взвился Микула.
Степан едва сдержался, чтобы не ударить. Его ведь действительно так и подмывало выбить бандиту зубы, а это какое-никакое увечье, могут привлечь. К тому же Микула прав, Роза действительно шлюха…
— Слова подбирай, — тихо сквозь зубы сказал Круча.
— Какие слова?… Знаешь, с кем она до меня была?… И с Лешкой путалась!.. Но Лешка-то ладно, а ты кто такой? Я ведь этой шлюхе квартиру купил. А ты что можешь ей дать?
— Я тебе могу дать!.. — сказал Степан. И когда Микула упал, пропустив прямой в подбородок, добавил: — В морду!..
— Ты за это ответишь, мент! — поднимаясь, простонал бандит.
Он хотел было наброситься на обидчика, но не стал. Степан умел бить, ломая не только кости, но и умеряя самомнение.
— Я скажу Розе, что убью тебя, если ты ее хоть пальцем тронешь. Скажу, что ей ничего не угрожает. Если она захочет к тебе вернуться, держать не стану. Даю слово!
— Слово! — фыркнул Микула.
— Не знаю, как ты, а я свое слово сдержу. Сказал, что убью тебя, значит, убью! — Степан говорил тихо, но напористо.
— Не трону я Розу!..
— И ты мне слово дай…
— Слово даю, что не трону!
— Дай слово, что никаких разборок в Битово не будет.