— Как он может узнать?… — задумалась Роза. — Леша скажет… Игорю скажет. Что машину забрали… Про меня, может, и не скажет, но Игорь пришлет людей, они узнают. А Игорь скажет Славе. И Слава все поймет.
— Что Леша тебя отбил?
— Да. — Роза повела рукой, как будто отмахивалась от утомительных головоломок.
— И Слава накажет Лешу?
— Может быть… Слава меня любит!
— Но не знает, что ты гуляешь с Лешей?
— Ну почему сразу гуляю?… — не очень глубоко оскорбилась девушка. — Просто на машине катались.
— А у Славы нет такой машины?
— У Славы есть жена! — не очень эмоционально возмутилась Роза.
— А-а!.. А как зовут Славу?
— Микула его зовут. Микула, Старшина, Грамотей… Грамотей — это Леша!
— Леша Грамотей, Старшина… — нахмурился Круча. — Что-то знакомое.
— Таманская братва.
— Таманская, таманская… И бригада в двести человек.
Видно, битовские бандиты плохо соображали — под воздействием наркоты. Или Леша не смог им объяснить ситуацию. Так или иначе, положение серьезное. Наверняка Грамотей уже поднял волну и таманские собирают толпу. Если так, то наезд будет очень серьезным.
— А точно таманская братва? — спросил Степан. — Ты ничего не путаешь?
— Да нет, не путаю.
— И понимаешь, что с тобой может быть.
— Что со мной может быть, понимаю, — не задумываясь, ответила Роза.
— Что?
— Нельзя мне домой, Слава меня убьет, — кивнула она.
— Он может?
— Он очень жестокий.
— Нельзя тебе домой, — согласился Круча.
— Вот я и говорю!
— Может, у подружки пока поживешь?
— Слава знает всех моих подружек.
— Логично.
— Может, я у тебя пока поживу? — как о чем-то само собой разумеющемся спросила Роза.
— У меня? — оторопел Степан.
Нет, он бы не возражал против такого сожительства, но как-то слишком уж неожиданно Роза сделала ему крайне соблазнительное предложение.
— Ты же не женат? — Она скорее утверждала, чем спрашивала.
— Интересно, с чего ты взяла?
— Взгляд у тебя такой.
— Какой?
— Тебя только твоя служба сдерживает.
— От чего?
В ответ Роза закатила глазки. И сам бы мог догадаться, не дурак же. Вон так и зыркает к ней в декольте и под юбку.
— Ну так что? — спросила она.
— Я подумаю. А пока в камере немного побудешь, — сказал он, поднимаясь со своего места.
Жены у него действительно не было, и служебный долг сдерживал его, не позволяя воспринимать Розу как девушку для романтических встреч. Сейчас она для него не более, чем задержанная и даже подозреваемая. Может, она лапшой его кормит, а он уши развесил. Сначала нужно разобраться, кто она такая, эта Роза, а потом уже думать, можно вести ее к себе домой или нет.
— Как это в камере? — захлопала глазами Роза.
Она смотрела широко раскрытыми глазами и, казалось, видела себя в камере в окружении грязных бомжей и дешевых проституток. Степану показалось, что от ужаса у нее вздыбились волосы.
— Не бойся, там никого не будет.
Он и сам увидел Розу в камере для временно задержанных. Никого с ней рядом нет, но дверь в камеру прозрачная, по коридору ходят люди, а она сидит в своей мини-юбке, все смотрят на нее, грязно усмехаются.
— Не пойду я в камеру! За что?
— Если не за что, выпустим… Ладно, здесь пока побудешь, — смилостивился он.
Степан убрал в сейф важные документы, вышел из кабинета и спустился вниз. Соломона он трогать не стал, говорить с ним — все равно что лимон без сахара есть. Тем более, что Савостин вполне оправдал ожидания, без долгих прелюдий выложив, как было дело, не забыв при этом выгородить себя.
— Где сейчас Сафрон? — спросил Круча, пристально глядя на бандита.
— В «Солянке» он сейчас должен быть.
— Бар на Энгельса?
— Да. Он Соломону позвонил, сказал, что ждет его… Э-э, да это не важно! — спохватился парень.
— Что не важно? Ты говори, раз уж начал. Подписку я с тебя брать не буду.
— Какую подписку? — нахмурился Савостин.
— О сотрудничестве.
— Эй, какое сотрудничество?
— Я же говорю, никакого… — усмехнулся Степан.
Он уже учуял слабину в характере бандита и даже поставил в план взять его в разработку. Даже уже начал вербовку.
— А могу сказать, что было. Слухи, они ведь такие скользкие, через любую решетку проскользнут… Зачем Сафрон звонил?
— Да не звонил!
— Ну, если не звонил, если ты не при делах, я тебя отпущу, — сказал Круча.