Кутаясь плотнее в старую куртку и втянув голову в плечи, Линдси раздумывала над извечными вопросами: почему в жизни полно несправедливости и одним незаслуженно перепадает больше несчастий, чем другим? почему Джаред оказался на том перекрёстке именно в ту минуту, когда из-за поворота выезжал внедорожник? разве он чем-то заслужил такое? а его мать?..
У Линдси не было ответов на эти вопросы. Она медленно шла, понурив голову.
И тут внимание её привлекло что-то тёмное, свернувшееся клубочком на обочине. Мимо равнодушно проезжали грузовики и легковушки. Какой-то пикап окатил Линдси водой из лужи. Но она, как будто не заметив этого, подошла ближе и поняла, что перед ней щенок. С перебитой лапкой, замёрзший, но ещё живой, он мелко-мелко дрожал и рвано вздыхал. Девушка осторожно взяла его на руки. До «Надежды» было рукой подать.
3.
- Спустя несколько дней -
У изголовья больничной койки стояла Кортни и нервно покусывала накрашенные нежно-розовым блеском губки, поглядывая на непонятные мигающие и тикающие приборчики, которые до этого видела только в сериале «Доктор Хаус».
— Я приду завтра, милый, — скороговоркой проговорила она, — сейчас мне уже пора — я опаздываю на тренировку… Выздоравливай побыстрее, хорошо?
Джаред облизал потрескавшиеся губы и пробормотал:
— Постараюсь. Жду тебя завтра.
Кортни высвободила руку из тёплого и довольно крепкого, несмотря на травмы, рукопожатия Джареда. Чмокнула в щёку. Ей было невыносимо тяжело смотреть на гордость гринстоунской баскетбольной команды, здоровяка и школьного заводилу, который теперь вот так лежал, беспомощный, перевязанный бинтами, закованный в гипс, подключенный к этим ужасным приборам… Её терзала совесть за то, что она мало побыла с Джаредом, но нужно спешить на тренировку — через две недели её команда выступает на соревнованиях штата по черлидингу. В дверях Кортни обернулась и послала своему парню воздушный поцелуй.
— До завтра, любимый, — пропела она и неожиданно столкнулась с Линдси и Эрикой. — Ох, девочки, — простонала, проводя тонким пальчиком под глазом, будто бы смахивая слезу, помотала головой, громко вздохнула и быстренько зацокала каблучками по коридору в направлении выхода.
— Бедняжка, — прошептала ей вслед Эрика, — представляю, как ей сейчас тяжело.
«Актриса», — подумала Линдси.
Эти стройные, обтянутые джинсами ножки Кортни, слишком ярко накрашенные глаза, красиво уложенные волосы, запах её духов, походка, тембр голоса и даже имя ужасно раздражали Линдси. Но девушка прекрасно отдавала себе отчёт в том, что её собственная внешность, мягко говоря, подкачала, а ведь она была уверена, что такие парни как Джаред «клюют» именно на внешность. Что бы Линдси ни делала, как бы ни старалась уложить непослушные волосы, добиться такого же результата, как у Кортни, она, увы, не могла. И, считая себя дурнушкой и неудачницей, была уверена, что проигрывала Кортни по всем параметрам.
— Привет, Линдси! — улыбнулся Джаред, когда увидел гостей, отчего та немного покраснела. — Привет, Эрика! Как здорово, что вы пришли! Сегодня я чувствую себя намного лучше, чем вчера.
— Это здорово! — Линдси улыбнулась через силу, почему-то ей больше хотелось плакать, а не радоваться. — Мы все ждём не дождёмся, когда тебя уже выпишут отсюда.
— Жаль, Рождество придётся встретить здесь, а не дома с друзьями, — вздохнул Джаред, и его губы скривились в усмешке.
Линдси ужасно хотелось сказать, что она готова остаться в рождественскую ночь с ним, в его палате, что принесёт что-нибудь вкусненькое и будет развлекать его чем сможет, но… Это право принадлежит не ей. Да и Джаред, скорее всего, будет против. Или очень сильно удивлён.
Линдси смотрела на осунувшееся и как будто потемневшее лицо любимого Джареда, и от этого её сердечко обливалось кровью. Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться у него на глазах, она дрожавшим голосом начала пересказывать школьные новости, впрочем, со многими из них Джаред уже был знаком со слов Кортни и Фрэда. Но он её не перебивал. Просто слушал её голос и смотрел на знакомое с детства лицо Линдси, которое именно сейчас, когда на него из окна падали последние лучики заходящего солнца, казалось ещё более некрасивым, чем обычно. От его взгляда не укрылось то, что она плакала. И он чувствовал себя виноватым в этом.