- Смотрите, это мой Леон. - она с гордостью демонстрировала немного потертое фото в прозрачном кармашке кошелька.
С карточки на Машу смотрел молодой и красивый француз. Оказалось, что Тео достались от матери лишь волосы и глаза. В остальном он был абсолютной копией своего отца.
Маша улыбнулась. Тут Тео отвлекся от пейзажа за окном и что-то сказал матери. Софи засуетилась и принялась доставать из рюкзака термос, влажные салфетки и бутерброды, упакованные в бумагу.
- Тео проголодался. У нас есть несколько бутербродов, правда они с сыром, - извиняющимся голосом сказала она, - угощайтесь.
- Спасибо, но я не голодна. Перед выездом поела в бистро у вокзала. Кстати, я вас там видела. Тео заглядывал в окошко. Он такое милый. Сразу мне понравился, - Маша сделала последние штрихи в скетчбуке и протянула его Софи.
На листе бумаги был нарисован маленький Тео, который любуется пейзажем за окном. Тугие кудряшки волос походили на фузилли (макароны-спиральки), в глазах плескалось неуемное детское любопытство пополам с удивлением. Набросок получился в три четверти, простым карандашом, но от этого был особо очаровательным.
Ехать предстояло еще три часа. Маша сослалась на усталость, вставила наушники в уши и прикрыла глаза. Ей особо нравились такие моменты - моменты дорожных историй. Из них всегда можно узнать простую, но такую дорогую истину.
Вот и сейчас Маша слушала очередной хит Zaz и размышляла о любви. Насколько надо любить человека, чтобы пойти против близких? Как надо сильно любить, чтобы бросить перспективы стать ведущим танцором в Париж Гранд-Опера и пойти на тяжелый труд моряка?
*****
Маша сняла небольшие апартаменты в Либерасьон - недорогом районе Ниццы. Здесь имелись и кафе, и магазины и отличная транспортная развязка. Несколько дней подряд она ездила на трамвае (самый удобный транспорт в Ницце) на Английскую набережную. Местные называют ее - Променад-дез-Англе. Красивейшие старинные здания, потрясающее море, чистый и удобный пляж, а также много туристов. Вскоре Маше надоела суета набережной, и она направилась покорять старую часть города.
Во время очередной прогулки, на одной из многочисленных улочек, Маша нашла чудесную кофейню. Не то чтобы здание, в котором она располагалась было особенным. Так, заурядный двухэтажный домик с террасой на крыше. Обычно в таких домах на первом этаже находится семейное дело, а на втором - жилые комнаты. В этой кофейне варили чудесный кофе и продавали самые ароматные круассаны и макаронс, которые Маша встречала в Ницце. Тем более, что располагалась кофейня недалеко от арендованной квартирки.
Уже несколько дней, как Маша приходила сюда и заказывала чашку капучино и фирменный завтрак. Каждый раз ее обслуживала одна и та же женщина-бариста. В кофейне всегда было много посетителей. Вокруг столов носились рыжие, очень похожие друг на друга мальчик и девочка, оба лет пяти. Скорее всего, они были детьми хозяев, так как спокойно забегали за барную стойку и исчезали в недрах кухни.
Однажды, Маша, сделавшая уже с десяток набросков постоянных обитателей кофейни, решила поговорить с бариста. Она дождалась, когда женщина немного освободится, подошла к барной стойке и задала традиционный в этом путешествии вопрос:
- Здравствуйте! Вы говорите по английски? - она скрестила пальцы на удачу.
- Да, конечно, - ответила женщина и широко улыбнулась.
- А можно с вами немного поговорить, пока вы свободны?
- Да, вас что-то интересует? - Женщина была очень вежлива.
- Да. Понимаете, я часто тут бываю, и все время вижу только вас за барной стойкой. Вы работаете одна? Ваш хозяин такой жадный, что не нанимает второго работника? Вы же можете подать на него жалобу. - Маша, еще не избавившись от юношеского максимализма, была уверена, что все всегда должно в этом мире делаться по букве закона.
Женщина засмеялась. На ее звонкий смех из кухни выглянул рыжий мужчина и спросил на английском:
- Дорогая, все в порядке?
- Том, милый, эта молодая девушка предложила мне подать в суд на нас с тобой за то, что я перерабатываю, по ее мнению. - Женщина, как и ее супруг говорила на английском, но с характерным американским акцентом.
Том засмеялся. Что-то сказал на французском и исчез на кухне.
«Хм, интересно, чего это он скрытничает», - подумала Маша.
Женщина улыбнулась и протянула Маше руку:
- Я - Джоанна О’Лири. Можете звать меня «Джо». А это мой муж - Том О’Лири. Мы хозяева этой кофейни.
Маша покраснела.
«Ну вот, опять опозорилась», - подумала она.
- Я - Маша. Художница из Москвы. - немного помолчав добавила, - Это столица России.