Сложно было сказать, у кого именно из них она просит прощения, но Ксавье смягчился.
– Ничего, полчаса я как-нибудь переживу.
– Тогда идёмте, – Тео поспешил вниз по лестнице, прежде чем кто-нибудь ещё успел затеять спор или ссору.
Когда они прошли через городские ворота, Афира почти ожидала увидеть Алоиза. Судя по тому, как поглядывал по сторонам Ксавье, он думал о том же. Но ведьмак не появился.
Несмотря на конец апреля, погода стояла летняя. Отсутствие ветра и чисто-голубое небо без единого облачка только усугубляли положение. В Мертоне была такая духота, что Афира удивлялась, как люди не падают в обморок. За пределами города стало полегче, но она очень надеялась, что в заповеднике действительно будет тень и обещанный ветер с реки.
И, если судить по названию, олени. На Острове Ураганов олени тоже водились, правда, совсем немного. Афира вообще подозревала, что там жило много поколений одной-единственной оленьей семьи.
В какой-то момент Себастьян отстал от остальных, заглядевшись на что-то в траве у обочины. Повинуясь неясному импульсу, Афира замедлила шаг, дожидаясь, когда он её нагонит. И вопрос, который она задала ему первым, прозвучал грубо, хотя она этого и не хотела.
– Почему ты перестал приходить?
Для неё самой было неожиданностью, что она так об этом переживала. Но теперь, когда слова слетели с её губ, Афира поняла, что её действительно очень волновал этот вопрос. Почему же он перестал приходить к библиотеке? Почему они перестали проводить время вместе?
Себастьян неуверенно дотронулся до её плеча, и Афира подавила порыв отстраниться.
– Извини, я устроился на подработку… Клодин не любит об этом говорить, а Тео, кажется, всё равно, но нам постоянно не хватает денег. Но мне стоило предупредить тебя, хотя бы записку послать… Я же знал, где ты живёшь.
Она покачала головой. Её вопрос не должен был прозвучать как обвинение, Афира просто хотела узнать, не случилось ли чего. Она и сама не понимала, почему голос так подвёл её.
– Ничего страшного, я просто хотела узнать всё ли в порядке.
Теперь, когда Себастьян заговорил о деньгах, Афира подумала об их собственном финансовом положении. Они так и продолжали жить на то, что приносил из своих ночных и утренних вылазок Ксавье. До этого момента Афира не задумывалась, у кого именно он забирает деньги. Кого обкрадывает. А стоило бы.
В самом начале она считала всех людей врагами, и ей было абсолютно всё равно, откуда Ксавье берёт деньги. Скажи он ей в первые дни на Клорке, что убил человека ради его кошелька, Афира не придала бы этому значения. Но теперь, когда её отношение к людям изменилось, она неожиданно почувствовала вину от того, каким способом получает деньги. Особенно теперь, когда узнала, что Себастьяну, Клодин и Тео их не хватает.
А ещё Афира поняла, что ничего не знает о жизни Себастьяна. Да она и не особо интересовалась, зато теперь подумала, что действительно хочет узнать о нём больше. Она не привыкла заводить такие разговоры – любые разговоры на самом деле – поэтому немного неловко спросила:
– Расскажешь мне, чем ты занимаешься?
Себастьян улыбнулся в ответ, словно не заметив её неловкости. Афира была уверена, что заметил и благодарна за то, что он не подал виду. Оставшийся до заповедника путь они говорили о жизни в Мертоне, и она почувствовала, как расслабляется. С Себастьяном ей было легко. Не так, как с Ксавье, конечно, но это понятно, ведь тот знал о ней гораздо больше и знакомы они были дольше. Но если сравнивать с кем угодно другим – с Себастьяном ей было легче. И спокойнее.
Она старалась игнорировать взгляды, которые бросал на них через плечо Ксавье, идущий впереди с Клодин и Тео.
Дорога к заповеднику шла через поля и за десять минут пути они все, включая Афиру, устали от нытья Ксавье, который не переставал жаловаться на жару. Даже Клодин устала отчитывать его и просто закатывала глаза на каждое слово. Поэтому все вздохнули с облегчением, добравшись до каменной ограды, окружающей заповедник.
В основном Мертон окружали поля, поросшие кустами и редкими сосенками, кое-где встречались сосновые рощи, но внутри ограды рос настоящий лес. Высокие сосны давали тень, так что, идя вдоль неё, все немного остыли и стали чувствовать себя лучше.