Словно понимая, что выдала себя, продавщица с улыбкой подняла фото Рая на уровень глаз. Всмотрелась сосредоточенно.
— Не думаю, что видела его здесь. Но буду держать ухо востро.
— Спасибо. — Сказал Ханзи. — На этом всё, я пойду. У меня нет денег на кассету.
— О… я могу записать на свою, какую-нибудь ненужную. — Продавщица снова обернулась и принялась перебирать стоящие в ряд, точно домино, кассеты: тронь одну, и все полетят с полки на пол. Часть из них, действительно, явно не предназначались для продажи, девица просто слушала их сама. — Платить не придется. Считай, подарок.
Глаза продавщицы загорелись. Рука замерла — вытянутый палец на пластиковом боку коробки.
— О, я могу сделать микс! Одна сторона The Beatles, другая Queen!
Ханзи подумал, что, возможно, имеет смысл обзавестись поводом вернуться в лавку и спросить девушку еще раз. Вдруг, Рай объявился бы за это время — а она теперь знает, на кого обращать внимание, и готова помочь.
И потом… музыка в машине, пожалуй, действительно немного разогнала бы скуку в пути.
— Я зайду через пару дней. Спасибо.
«Ah, look at all the lonely people…» — начал заново проигрыватель.
Ханзи направился к двери, еще окутанный звуками музыки, и только голос продавщицы, заглушая Леннона, остановил его. Ладонь замерла на ручке.
— Как зовут-то тебя, чтобы я знала, как надписать кассету?
Он подумал мгновение-другое, не уверенный, что разумно называть свое настоящее имя… С другой стороны, его и так знали в округе как «ищейку Герхардтов», а так не представишься. Хорошенькой (пусть несколько глупенькой) девушке, во всяком случае.
— Ханзи, — признался он, сам внутренне изумленный тем, как легко это вышло.
Девушка удовлетворенно кивнула и зашуршала карандашом, выводя на бумажной бирке кассеты буквы. Затем, не поднимая головы, из-под растрепанной светлой челки вскинула глаза на Ханзи, чтобы убедиться, что он еще не ушел. И улыбнулась:
— А я Шейна.
Он кивнул, и вышел за дверь раньше, чем улыбка Шейны погасла. Без искреннего намерения вернуться. Внутри уже твердо зная, что вернется.
Единственный закон, который существует в каждом уголке вселенной — это закон притяжения.
На следующий день Шейна дважды ловила себя на том, что то и дело витает в мечтах. Не разгадывает кроссворд, как привыкла ежедневно, заменяя этим любое другое саморазвитие, все равно недоступное, а пялится в окно, грызя карандаш. Глупо это было, потому что не первый раз она болтала в лавке с импозантным мужчиной, и каждый раз они обменивались многозначительными фразами, но штука была вот в чем — большинство из них Шейна больше никогда не видела. И пару раз случалось такое, что те мужчины снова заходили, но под руку с женой. Так что глупо было раскатывать губу.
Но Шейна все равно не могла взять себя в руки. Она воображала, как они могли бы танцевать под «Sweet Caroline» Нила Даймонда и «Diana» Пола Анки, пусть зная, что этого никогда не случится. Она таращилась на дверь, улыбаясь в размягченном настроении и сладко вздрагивая каждый раз, как только звенел колокольчик.
Однако дождалась она вовсе не вчерашнего гостя.
Когда в лавку вошли двое мужчин, Шейна почувствовала, как против воли напрягается всем телом.
Третий, их друг, остался стоять у входа. Длинный лысый мужичок, чем-то напоминавший Шейне ее дядьку Зеда. Слишком пузатый, чтобы пригодиться иначе, нежели стоя «на шухере«.
Она подняла глаза от кроссворда, и хоть не выпрямилась, поняла, что стоит держать ухо востро.
Один из вошедших был тощий, плохо выбритый — одного возраста с самой Шейной, должно быть. Шейна слышала, как к нему обращались: Джимми Джеймс. Другой — пониже ростом, покрепче. И старше, лет сорока, если судить милосердно, или пятидесяти, если не думать, что его лицо преждевременно наградил морщинами самогон. Волосы он расчесывал по-киношному, кому-то подражая, но Шейна с первого взгляда поняла, что за человек перед нею. Что за люди. Она среди таких выросла.
«Благослови тебя бог, миссис Робинсон» — ныл проигрыватель за спиной Шейны.
Она напряженно смотрела на то, как двое мужчин приближаются к ней. Пусть я окажусь не права, взмолилась Шейна, невольно стиснув карандаш так, что костяшки пальцев побелели. Пусть купят какую-нибудь ерунду и проваливают.
«Это маленький секрет, дело между Робинсонами.»
— Привет, малышка. — Приземистый мужик облокотился на прилавок. — Сообрази-ка нам журналец с голыми бабами, на твой выбор, и по пачке сигарет на каждого.
Шейна боялась отвести от него взгляд и надеялась, что руки у нее не дрожат. Не глядя, что берет, она схватила со стойкий ближайший журнал из «порнушного угла», шлепнула его перед клиентом, затем поверх положила две пачки сигарет. И не успела убрать руку, как ладонь мужика легла сверху, сжала ее запястье, вминая в коробку.