— Все под контролем.
— Витек, бросал бы ты свой криминал, пока цел. – тяжелый вздох вырвался из груди женщины.
— По-другому, крупную сумму не достать, и мы оба об этом знаем.
— Ладно, я уже старая, но ты же губишь свою жизнь.
— Я сюда не за моралями приехал, а выкопать картошку и помочь по хозяйству. Так что, не начинай, ладно.
— Ладно. Женился бы, что ли хоть нам на радость. А то уже тридцать лет, а все в холостяках бегаешь. Вон, соседка Ольга по тебе страдает, чем не пара? – говорила она своему нерадивому внуку, а он слушал ее, при этом все пропуская мимо ушей.
— Ольга слишком проста. – ответил он, взяв с тарелки пирожок и откусив его.
— Как будто городские девчонки лучше, гуляют с кем попало. – сказала она, зло уперев руки в бока.
— Лучше, с ними хоть есть о чем поговорить. – сказал он, жуя.
— Даже младший брат уже женился, только ты остался. Сестра тоже уже замужем. А ты все, как оболтус ходишь.
Зря она старалась, Виктор ее не слышал. Он поел и тут же ушел копать картошку. Мужчина с остервенением втыкал лопату в землю, выкапывая клубни. Смертельно хотелось курить, все-таки наниматель его озадачил. Арефьева не так-то просто прихлопнуть. На него было совершено более двенадцати покушений, и все провалились. Виктор передернул плечами.
«Надо было больше денег просить, а то этот сукин сын, еще наверняка, попытается меня убрать».
Время пролетело незаметно и уже солнце медленно катилось к закату. Виктор выдернул лопату из земли, и унес в сарай. Выйдя из помещения для инструментов, он направился во двор своего дома. Мужчина достал из штанов пачку сигарет, вытянул одну и поднес ко рту, зажав губами фильтр. Из того же кармана извлек зажигалку и поджег сигарету. Он затянулся и выдохнул дым, сразу стало легче. Виктор увидел во дворе Ольгу, это была женщина средних лет с серыми волосами, и немного помятым лицом ото сна. Она улыбнулась ему.
— Привет. А я твои любимые пироги с печенью напекла. — улыбнулась она, стоя в рубашке и штанах, ворот открывал ее грудь и Виктор невольно засмотрелся.
— Здорово. — наигранно радостно ответил он. Виктор вообще не очень щедр был на слова и эмоции. — Дойки прикрой. — холодно сказал он, наглядевшись.
Ольга поджала губы, а на глаза навернулись слезы.
— Не груби.
— А что я такого сказал? — склонил голову Виктор.
— Обозвал мои груди. — обиженно сказала она.
Мужчина с полным безразличием затянулся и выпустил клубы дыма. Он в несколько быстрых затяжек докурил сигарету, и желудок заурчал от голода. Все равно ничего лучше бабушкиных пирогов нет. Он поднялся по скрипучим ступенькам в дом.
В коридоре были умопомрачительные ароматы еды. Жареная картошка на сале, парное молоко, соленые огурчики, грибочки и пироги с печенью. Жаль, что соседка совершенно не умела их готовить, хотя в этом нет ничего удивительного, сколько раз ему не попадались раки, все они обидчивые и не умеют готовить.
Виктор прошел в сени, устланные потертым ковром. Бабушка наотрез отказывалась его выкидывать, заявив, что это память о ее матери. Да, прабабка изумительные ткала ковры, где только этому не обучалась. Бабка говорила, что она все свое детство прожила в Персии, может там такие магические умения и приобрела.
— Витенька, садись есть. Наверное, проголодался, как волк. Мы здесь с Оленькой на стряпали пирожки с печенью. — засуетилась мамина мама.
Мужчина закатил глаза, а Ольга поставила кипятиться чайник с водой.
— Витюша, хочешь парного молока?
— Бабушка, присядь хотя бы на минутку. А то от твоей суеты, уже в глазах мельтешит.
— Ах, как же я забыла, мы должны были сегодня с Любой встретиться. — заохала бабушка и вылетела из кухни, Виктор обреченно вздохнул.
— Ты кушай пока жареную картошку на сале. — сказала Ольга.
Она подошла к плите, сняла с чугунной сковородки крышку и отложила ее на мойку. Затем взяла из шкафа сушилки круглобокую глубокую тарелку. Глазами нашла лопатку на столе и тоже ей завладела. Она наложила картошечку с золотистой корочкой, оставила лопатку в сковороде и с посудиной в одной руке, подошла к обеденному столу, поставив перед Виктором тарелку. Он взял со стола ложку, и принялся за еду. Ольга вернулась к столу для нарезки, под столешницей находились дверки шкафа. Она достала с нижней полки хрустящую буханку хлеба и быстро нарезала ее ломтиками. Затем, сложила хлеб на тарелку, стоявшую на нарезном столе. Она ногой закрыла дверцы шкафчика, принесла на стол хлеб, и поставила его перед мужчиной. Ольга вспомнила, что что-то забыла и снова ушла. Виктора ее беготня начинала раздражать. Ольга бросилась к бидону с парным молоком, и взглядом заметалась в поисках чашки.