Осень дает о себе знать. Деревья оголились. Над домами стаями носятся вороны. Все чаще и чаще сечет холодный дождь. На улицу не тянет. Куда приятнее посидеть в теплой комнате.
Но вот наступил вечер. К нашему общежитию подошли двое ребят, расположились на скамейке, и один из них начал играть на баяне. Играл он лихо. Из окон стали выглядывать девушки. Баян звал их. На улицу вышли парни. И вот уже закружились в танце пара за парой.
— Побегу и я потанцую‚ — сказала Айгюль.
Сайракан быстро надела новое голубенькое платье из штапеля.
— Чем мы хуже других, — повертелась она у зеркала, протянула мне руку. — Пошли.
— Да я не умею танцевать, — призналась я.
— Научишься. Здесь нет ведь ничего трудного. А если не будешь танцевать, то хоть посмотришь.
...Кого только не было среди танцующих!
Студенты старших курсов кружились с первокурсницами. Один из них, усатый, ловко обхватил Айгюль и несся с ней по кругу. Он что-то нашептывал ей, а она закрывала глаза, смеялась и, никого не стесняясь, прижималась к нему.
Да что наша Айгюль! Вот девушка в очках. Она в таком легком платьице, что сквозь него просвечивает комбинация. И вырез на груди большой. Можно сказать, почти голая. У нас бы в айыле трижды сплюнули, встретившись с такой бесстыжей. А ей — хоть бы хны. Хочет обратить на себя внимание и потому крутит во все стороны голову, кивает знакомым, улыбается, делает вид, что недовольна парнем, с которым танцует: она, мол, достойна лучшего поклонника.
Хорошо, что нет моей матери: она бы и на минуту меня здесь не оставила.
Сайракан стояла возле меня и притопывала ножками: ей очень хотелось потанцевать. Это, вероятно, заметил парень в сером костюме, стоящий позади нас.
— Разрешите! — обратился он к ней.
И они сразу же затерялись в кругу танцующих.
Эта Сайракан не девушка, а бестия. У нее веселый и легкий, как принято говорить, характер. Она танцует с незнакомым ей парнем, совершенно не беспокоясь о том, что может появиться Авазбек.
Стоило мне так подумать, он появился.
Кто-то взял меня за руку.
— Потанцуем, сестричка!
Я готова была уже огрызнуться. Посмотрела — Авазбек. Ох, Сайракан, Сайракан, мало тебе, должно быть, в детстве всыпали. Теперь держись.
Однако все вышло по-другому.
Моя подружка и парень в сером костюме вынырнули из середины круга. Я была убеждена, что Сайракан сейчас бросится к Авазбеку. Она же кокетливо приветствовала его рукой и продолжала кружиться. И Авазбек, к величайшему моему удивлению, ничуть не сердился на нее.
— Пошли танцевать‚ — сказал он мне.
— Не умею.
— Надо учиться. Кто не умеет танцевать, тот много теряет.
Тут же он пригласил потанцевать с ним другую девушку.
Баян на время замолк. Подбежала Сайракан:
— Где Авазбек?
— Сейчас, должно быть, подойдет.
— Мой партнер водит легко, и танцевать с ним одно удовольствие‚ — сказала она о парне в сером костюме.
Баян заиграл снова. Вот и Авазбек.
— Прошу вас, — поклонился он Сайракан.
Она укоризненно посмотрела на него.
— В следующий раз, надеюсь, ты не будешь опаздывать.
И они закружились.
Такого я никогда еще не видела.
Я думала о Сайракан и Авазбеке, об их любви, о том, как они относятся друг к другу, и сравнивала это с тем, что не раз слышала от мамы. Как это не похоже! Думала я, конечно, о себе и Аманбае. Нет, Аманбай совсем не такой, как Авазбек. И мне от этого стало тяжело на душе.
Вдруг я скорее почувствовала, чем заметила, что кто-то на меня пристально смотрит. Да, это был черноволосый парень, стоящий невдалеке. Он с меня глаз не сводит. Что ему от меня надо? Я стараюсь не смотреть в его сторону, чтобы не дать ему повод думать, что я интересуюсь им. Но и во мне живет любопытство. Вот он пробирается все ближе и ближе ко мне. Вот он — я вижу его краем глаза — уже стоит рядом. Что делать?
Сайракан повела бы себя по-другому. Я же решительно повернулась и ушла. По лестнице и коридору я не шла, а бежала. Чуть не сбила кого-то с чайником. А в комнате заперлась.
Не зажигая света, я из окна, раздвинув занавеску, наблюдала за танцующими. Черноволосого парня уже не было. Сайракан продолжала танцевать с Авазбеком. Их ноги едва касались земли. Они все время о чем-то говорили, улыбались друг другу. Они счастливы.
Баян играет... Я сижу одна в темной комнате и смотрю в окно... Аманбай не пришел...
У нас организуется кружок танцев. Об этом объявил сегодня наш профорг.
— Кто хочет — записывайтесь.
Многие назвали себя. Я молчала. Почему? Не хотелось разве научиться танцевать, как Сайракан? Очень хотелось. Боялась: узнают родители, огорчатся. Да и Аманбай может устроить скандал. Но разве Сайракан могла о том думать? Она громко назвала мою фамилию, и меня записали. Отступать было поздно.