Я с испугу, проснулся. Еще только рассветало. Сердце стучало громко и часто. «А вдруг Кайры-эдже и вправду убежит?» — подумал я. Пошел в другую комнату. Ашир еще спал, и на лице у него было такое же выражение, как я видел во сне: словно он очень доволен, что не заплатил калым. Я поскорее подоил коз, выгнал их, кое-как перекусил и побежал в школу. Боялся, не сбежала ли и впрямь Кайры-эдже! Сердце забилось еще сильней. Вот и остался без джене! И Сапарбай, брат Кайры, не пришел. Ну конечно, если сестра сбежала, с каким лицом он в школу придет? Первый урок была арифметика. Я ничего не слышал и не понимал, думал только о своем сне. На второй переменке опять побежал в девятый класс. Моей джене не было. Зато Джаныбай-аке сидел и весело болтая с товарищами. «Если человек, с которым она должна была убежать, в классе, то как же она убежит?..» — подумал я, и мне стало легче. Зря беспокоился...
На другой день встретил Кайры-эдже по дороге в школу. Она шла с двумя девушками и, когда увидела меня, покраснела и отвернулась. Я обогнал девушек, потом обернулся. Подруги что-то со смехом сказали Кайры, а она на них с кулаками.
И с тех пор я уже не видел, чтобы Кайры-эдже смеялась и шутила. На переменках сидела на своей парте, ни с кем не разговаривала и все о чем-то думала, думала. Если замечала меня, щеки у нее делались красными, она спускала глаза, и я смотрел и радовался, что она будет моей джене. Она от моего взгляда краснела до кончика носа, а мне было приятно, что джене меня стесняется.
Думали устроить свадьбу Ашира во время школьных каникул, но директор вдруг заявил, что никто не имеет права жениться на девушке, которая еще учится. Даже Ашир испугался: «Ежели не уговорим директора, все пропало». А про меня и говорить нечего — совсем приуныл, похудел от переживаний.
Я и не понял, как все это уладилось. Сердитый директор сам пришел на свадьбу, сидел на почетном месте и пил за счастье моего брата и моей джене. От радости я места себе не находил. Как хорошо все устроилось! Свадьбу праздновали два дня. Кайры-эдже по обычаю привели к нам в дом. Все домашние обязанности перешли к джене, мне стало легко и хорошо. Ни котла, ни чашек, ни за водой ходить, ни огонь разжигать! Я очень старался понравиться джене, подружиться с ней. Помогал убирать в доме, приводить все в порядок, застилать постель. Но, сказать по правде, один только я в доме был весел и всем доволен. А моя джене все вздыхала, хмурила брови, никогда не смеялась. Хозяйством она занималась прилежно, только как-то невесело. Ну, я понимал, почему моя джене так себя ведет: попала в чужой дом, не привыкла. А вот брата какой шайтан задел? Злой, угрюмый, на все кривит рот. Мало того — на другой день после свадьбы отвел в сторону мою тетку и спрашивает:
— Я ведь вам говорил?
Собрал на лбу морщины и глядит со злостью.
Тетка как ни в чем не бывало: «А что такое случилось?»
Ашир от ее спокойного тона прямо взбесился. Как стукнет кулаком:
— Где же хваленое приданое? Уж не говорю, что чапана так и не сшили, а ведь я отдал свои кровные пять тысяч.
Тетка сморщила нос — значит, злится.
— Твой отец умер не за деньги, а своей смертью, так? Что же рычишь теперь? В доме человек прибавился, а ты меня бранишь! Получил суженую, она за вами обоими присмотрит, ваш дом согреет, а ты, дурень, злишься...
Ашир только покачал головой.
Не помню, сколько времени прошло. Приходит Ашир домой, никому не говорит ни слова, усаживается и достает газету. Читает и даже зубами скрипит.
— Вот и началось, пришла беда в дом, так я и знал. Джене молча хлопотала по хозяйству. Я сидел возле очага, подбрасывал дрова и поглядывал на брата. Ашир достал махорку, оторвал кусок газеты, закурил, посмотрел на нас, прищурившись от дыма, да вдруг как заорет:
— Не жену, а несчастье я себе взял!
Я вытаращил глаза, ушам своим не поверил. Джене быстро глянула на брата.
— Что же плохого приключилось с вами из-за меня?
У нее на густых ресницах показались слезы, две слезинки упали на пол.
— Да уж чего хуже!
Ашир сунул ей газету. Я сидел молча, потому что все равно ничего не понял. Джене прочла, вздернула правую бровь и рассмеялась — только неискренне, через силу:
— Смотрите-ка, Тагай пошел в гору!
И снова занялась хозяйством. Я поднял газету. Это была наша областная газета. На третьей странице напечатана заметка, которая называлась «Обделали дело!» Заметку написал один человек из нашего колхоза — Тагай. У вас его некоторые недолюбливали, называли «материалчи», говорили, что он только и ищет плохое. Тагай написал про нашу Кайры, как она хотела учиться, а ей не дали, продали замуж по старому обычаю. Виноват в этом секретарь сельсовета Ашир Кадыров. А помог в таком бессовестном деле директор школы Сарымсаков, который на свадьбе напился допьяна за счастье товарища Кадырова и его «любимой» невесты. В конце статьи было написано, что необходимо местным властям принять соответствующие меры. Ашир как будто ждал, пока я дочитаю.