— Эй, Эркин, посмотри! Это их мать по ним убивается, не трогай птенцов, — неслось умоляюще снизу. Но Эркин, уже из-за упрямства, протянул руку за следующим.
— Держи второго! — снова крикнул он вниз. Но оттуда донеслось уже совершенно категорически:
— Не буду ловить! Как он будет без мамы?!
— Ну погоди же, я тебе покажу, — пригрозил Эркинбек вслед удаляющемуся мальчугану. — Я тебе... — и на этом вдруг запнулся.
Он увидел подъезжавшего верхом на коне отца. Сразу же позабыв о птенцах, Эркинбек начал поспешно спускаться вниз.
«Отец едет, отец!»
— Что это у тебя, папа? — показал Эркинбек на живой комочек, копошившийся в руках отца.
— А ну, отгадай-ка сам!
Эрнинбек боязливо приблизился к отцу и принял из его рук маленькое животное. Видимо испугавшись, оно отчаянно забилось в объятиях мальчика и выскользнуло из рук на землю. Эркинбек хотел было наброситься на него всем телом, но, увидев, что все четыре ноги его связаны веревкой, остановился.
— Ай да молодец! А я-то думал, что ты у меня храбрый, героем будешь, а ты, оказывается, трусишка.
Насмешка отца «не понравилась Эркинбеку. Он окинул неприязненным взглядом связанное существо и принялся отчаянно колотить его.
— Я не трус. Не трус. И никого не боюсь.
— Брось баловаться, — схватил Кожомкул сына за руку. Но Эркинбек принялся изо всех сил теребить его.
— Скажи, трус я! или силач, ну, говори!
— Ну конечно же ты силач, сынок‚ — улыбнулся Кожомкул и, подняв сына на руки, неожиданно поцеловал.
— Ой, какая у тебя колючая борода! Ты щекочешь меня, — рассмеялся Эркинбек.
Кожомкул опустил его на землю и начал развязывать стреноженное животное, а сын подсел поближе и, потрогав свою жертву за длинные уши, спросил:
— А чей это детеныш, папа?
— Это эличонок, сынок, детеныш горной козы. Ехал я на закате через густую траву, смотрю, спит он себе под кустиком и ничего не слышит. Я его и накрыл‚ — отец жестом показал, как он накинулся на эличонка. Это еще больше развеселило Эркинбека, и он принялся помогать отцу распутывать козленка.
Освобожденный от пут эличонок вскочил на ноги, встряхнулся, и с него во все стороны полетела пыль, соломинки, травинки.
Эркинбек проворно схватил его за шею‚ — а вдруг дикому козленку вздумается убежать, вот он его и накроет, как отец. Но эличонок почему-то не стал сопротивляться. Только ушки его нервно подергивались да глаза застилали слезинки.
— Папа, а мы его тоже зарежем, как того черного ягненка, которого съели в прошлом году?
— Конечно, как только он станет таким же упитанным, — ответил отец. Расседлав коня, он легонько ударил его по крупу уздечкой, чтобы тот на всю ночь шел на волю пастись в свежей траве. Собрав сбрую, отец понес ее к дому.
— Возьми его на руки, Эркинбек, — сказал он сыну, заметив, что тот не знает, что делать с козленком.
Мальчик с трудом поднял и поволок его к дому.
— Что с ним делать? — обратился он к отцу.
— Отнеси в сени и там запри, — проговорил тот, усаживаясь на ступеньках.
Эркинбек внес козленка в темные сени и уложил в угол.
Только мальчик собрался уходить, как козленок вдруг жалобно заблеял.
«По маме, наверно, скучает, — подумал мальчик, и сердце его больно защемило. — Как он теперь будет без мамы?»
— А ну-ка, поди сюда‚ — раздался голос отца.
Сын нехотя подошел к нему и позволил взять себя на руки. Понурый вид сынишки встревожил Кожомкула, и он окинул его обеспокоенным взглядом. Щеки у него вроде запали, глаза потускнели, и весь он показался ему каким-то слабеньким и заморенным. «Неужели он догадывается о том, что я договорился с Шарапат! Боится, мачеху приведу. Что ж, пожалуй, он прав по-своему»‚ — думал Кожомкул, усаживая сына на колени.
— Ты голоден, да?
Эркинбек закрыл глаза, крепко обнял отца за шею и ничего не ответил. «Тоскует по покойной матери, — снова промелькнуло в голове Кожомкула, — или просто устал от беготни за целый день?»
— Спать, видно, хочешь?
— Нет, — ответил Эркинбек, не открывая глаз.
— Зачем же ты тогда закрываешь глаза?
Мальчик тяжело вздохнул.
— Как только закрою глаза, я вижу мамочку. Она что-то делает на кухне, кормит меня, стелет постель, — голос мальчика дрогнул, на длинных ресницах выступили слезы. — Почему же она больше не приходит ко мне? Или уже не любит?
Кожомкула неприятно зазнобило, он взял себя в руки и нежно погладил сына по голове.
— Хочешь, я расскажу тебе сказку?
Мальчик, не раскрывая глаз, в знак согласия кивнул головой.
— ...В давние-предавние времена жил один богатырь, и звали его Тоштуком... Кроме него в семье было еще восемь братьев. Он был девятым... Самым последним.