Я держусь за его шею и начинаю смеяться, когда теряю равновесие. Падаю на него и вместе с ним сваливаюсь в воду. Мы барахтаемся и разъединяемся, затем он собирает нашу одежду и ведет меня к пляжу и вверх по лестнице на балкон, где он кладет в кучу насквозь промокшую одежду. Дальше мы поднимаемся в дом.
Адам открывает дверь в спальню, потом поворачивается ко мне.
— Пойдем в постель, детка.
Я хватаю полотенце из ванной и вытираюсь, в то время как Адам открывает все панорамные окна, чтобы морской бриз заполнил комнату. К тому времени, как он заканчивает, я уже лежу в кровати на спине, погрузив пальцы в киску, растирая влагу желания.
Адам стоит у кровати и смотрит, как я ласкаю себя, потом забирается между моими коленями, и его язык заменяет мои пальцы. Я задыхаюсь от приближающегося оргазма, а он поглощает соки, что вытекают из меня, выжатые сжимающимися внутренними стенками.
— Адам, ты мне нужен..., — задыхаюсь я и тянусь к нему. — Ты нужен внутри меня. Сейчас, малыш, пожалуйста.
Адам ползет вверх по моему телу, прижимается эрекцией к лону и наклоняется ко мне. И вот он у моего входа, твердый и жесткий. Я раздвигаю бедра, и он скользит в меня, а я задыхаюсь. Он не двигается, его светлые глаза пронзительно всматриваются в мои, пока опирается на руку, которую держит возле моего лица. Одна из его ладоней царапает мой сосок. Я хнычу, и, обернув ноги вокруг его талии, приподнимаюсь вверх, загоняя его глубоко в меня.
— Вот так, детка? — его губы шевелятся около моего рта, где-то между поцелуем и шепотом.
— Почти, — говорю я.
Толкаюсь киской ближе к нему, вбирая его глубоко, и чувствую его скольжение, резкие толчки внутри тела. Я выгибаю спину и вращаю бедрами, трахая его сильнее и жаждая ощутить еще его глубже.
— Мне мало этого, — стону я. — Мне нужно больше. Ты нужен мне глубже.
Я пытаюсь перевернуть его, держась за его бок, и Адам позволяет уложить его на спину, и вот я уже сверху. Он только ухмыляется, когда усаживаюсь на него, глубоко вбирая член, и начинаю ритмично двигаться. Мои ладони опираются на его грудь, пока волосы укрывают нас. Мои груди колышутся и подпрыгивают, когда я скачу на нем, пока мы оба задыхаемся от неумолимо надвигающегося апогея.
Но мне все еще этого недостаточно.
— Я знаю, что тебе нужно, — шепчет Адам.
Я замедляюсь и опускаю на него глаза.
— Да?
— Да. — Он садится, выскальзывает из-под меня встает рядом с кроватью. — Иди сюда, Дез. На живот. Наклонись над кроватью для меня. Покажи мне твою такую прекрасную задницу, любимая.
Я делаю, как он велит, наклоняюсь над кроватью, но, когда мои ноги касаются пола, он берет мою левую ногу и поднимает ее так, что она сгибается в колене вверх и вперед, опираясь на кровать. Я обнажена перед ним, раскрыта и наклонена.
Он скользит пальцем между моими бедрами и находит влажный и жаждущий вход, направляя себя внутрь. Адам подается бедрами вперед, медленно скользя. Его нога стоит на полу рядом с моей, одна рука на постели на сгибе моего колена, не позволяя ей сползти, другая крепко держит бедро, пока Адам насаживает меня на себя. Я задыхаюсь в то время, как его член глубоко входит в меня, и затем выходит, чуть не стаскивая меня с кровати. Колено согнуто так, что бедро прижато к моему телу, и я больше опираюсь на кровать, чем стою, удерживаемая вонзающимся в меня членом Адама.
— Как тебе это? — рычит он, поглаживая рукой мою спину.
— Идеально, — задыхаюсь я, — до тех пор, пока ты трахаешь меня.
Адам вколачивается в меня и выходит, его рука плавно поглаживает мою кожу по кругу от бедра к позвоночнику, потом по заднице и обратно к согнутому бедру. Он сжимает мою ягодицу, когда вторгается в меня, разрывая меня на части, и я не могу сдержать низкий стон, рвущийся из горла, когда он засаживает в меня член по самые яйца. Так глубоко, что я чувствую, как они шлепаются об меня.
— Бл*дь, Адам... да.., — бормочу я, задыхаясь.
— Тебе так нравится?
— Боже, да, малыш. Мне это нравится.
— Так достаточно?
Я качаю головой и отстраняюсь.
— Нет. Мне нужно еще больше.
Адам трахает все жестче, и в тот момент, когда вонзается в меня, он шлепает меня по заднице с громким хлопком, достаточно сильно, чтобы ужалить и напугать, и я взвизгиваю от неожиданности, но потом вскрики превращаются в стоны нужды, потому, что шлепки каким-то образом позволяют ему погружаться еще глубже, и теперь он трахает и шлепает, трахает и шлепает, и все, что я могу сделать, это стонать его имя.
— Адам... Адам... Адам...
— Ты хочешь, чтобы я кончил в тебя так, детка? — спрашивает он.
Я качаю головой.