Я игнорирую страх, который приходит вместе с осознанием остальных вещей, которые он предложил: появление на таком важном, громком событии, как премьера фильма, в статусе его настоящей официальной девушки, и, что еще более страшно, - встреча с его семьей.
— Хорошо. — Адам поднимает мое лицо, наклоняется ко мне. — Теперь поцелуй меня.
— У меня во рту твой вкус, — шепчу я, предупреждая.
Адам только ухмыляется, целует меня, вылизывает языком мой рот.
— Точно. Но ведь и ты целуешь меня, когда я на вкус, как твоя киска - так что мы квиты.
Не могу ничего поделать, когда краснею и утыкаюсь лицом в его шею.
— Скажи, это делает меня грязной, что мне нравится целовать тебя, когда ты на вкус, как я?
Адам посмеивается.
— Да. Это делает тебя очень грязной девчонкой. Обещаю, что запомню это.
Интересно, во что я ввязалась. Что бы это ни было, уверена, что мне понравится.
Очень.
Я собираюсь в Лос-Анджелес с Адамом. Я собираюсь встретиться с его семьей.
Дерьмо.
ГЛАВА 15
ДЕЗ
Я думала, мы поедем в его дом после того, как приземлимся в Лос-Анджелесе, или, может быть, в гостиницу, или куда-нибудь еще. Думала, может, нас встретит Оливер, или другой водитель. Думала, что мы сделаем еще много разных вещей.
Вместо этого высокий чернокожий мужчина в приталенном черном костюме стоит рядом с гладким красным спортивным автомобилем, держа табличку с надписью «А. Трентон». Мужчина берет наши четыре чемодана и загружает их – что практически невозможно, как мне кажется - в багажник, передает Адаму брелок с ключами и принимает сложенную стодолларовую купюру. Адам придерживает дверь и закрывает ее за мной, а потом забирается на сиденье водителя. Он дотрагивается до кнопки, тянет рычаг передач, и машина бесшумно мчится вперед. Нет ни рева двигателя, ни даже малейшего мягкого урчания. Только... тишина.
Я смотрю на Адама.
— Что, черт побери, это за машина? Электрическая?
Он ухмыляется.
— Да. Это «тэсла». Довольно милая, да?
— Где Оливер?
— Уже скучаешь по нему? — шутит Адам. — Или он водит гораздо лучше меня?
Машина перестраивается на другую полосу, обгоняет одну машину, потом другую, с легкостью разгоняясь до ста сорока миль в час, если не больше. Это конечно не то, что ожидала, когда представляла себе электромобиль. Он элегантный и сексуальный, мощный без особых усилий, и интерьер отделан роскошной коричневой кожей с огромным сенсорным дисплеем, откуда можно управлять радио и климат-контролем.
— Просто... можно чуть помедленнее?
Он только смеется.
— Детка, это Лос-Анджелес. И движение в любой момент встанет. Кроме того, я скучал по вождению.
Я не спрашиваю, куда он везет нас. Хотя должна. Я действительно, действительно должна знать. Но не спрашиваю. Мы не направляемся в деловую часть города Лос-Анджелеса, но едем по направлению к холмам, окружающим его. После целого часа, который мы провели за разговорами, чередующимися компанейским молчанием, он съезжает с шоссе на пригородную трассу.
Мы минуем немногочисленные светофоры, оставляем позади несколько торговых центров и пальмы, выстроившиеся вдоль широких бульваров. Это как сцена из каждого фильма, когда-либо снимавшегося в Лос-Анджелесе, сразу же узнаваемая, хотя я никогда и не была здесь. Он поворачивает в тихий район, дома здесь - не чудовищные особняки, которые ожидала увидеть, но они все равно довольно большие. Конечно, это все равно хоромы по сравнению с тем, к чему я привыкла.
Несколько поворотов, и вот Адам подъезжает к высокому двухэтажному дому, полностью из необожженного кирпича с темными балками, расположенному на участке в полгектара или около того. На подъездной дорожке припаркованы «седан лексус», старый трехдверный «БМВ», и новый пятидверный «ренглер».
Адам останавливается за «ренглером», закрывает машину и одаривает меня счастливой улыбкой.
— Готова?
Я смотрю на три машины, на дорогой, но все же скромный дом - скромный по сравнению с тем, что, как я представляю, Адам может, вероятно, себе позволить, хотя и понятия не имею, сколько он стоит. Я понимаю, насколько мы далеко от Голливуда и киностудии, и что-то внутри меня соединяет все воедино.
— Мы не там, где ты живешь. — Это выходит, как заявление.
Адам ухмыляется еще шире.
— Не-а. По крайней мере, больше нет. — Он выходит, а затем наклоняет голову обратно, когда я не выхожу из «тэслы». — Давай, Дез.
Я качаю головой.
— Ты должно быть шутишь.
Он вздыхает в раздражении, закрывает дверь и обходит капот, направляясь в мою сторону. Открыв мою дверь, он опускается на колени рядом со мной.