тяжелая поступь.
Она была голой, дико озиралась в комнатке. Но дверь была одна, окон не было.
Дверь распахнулась. В последний миг Вася перебросила волосы вперед, чтобы хоть
немного прикрыться. Полоска света ударила по ее глазам, она стояла, потея, прикрытая
только волосами.
Мужчина у двери не сразу увидел ее среди пара. Он удивился, а потом обрадовался.
Вася прижалась к дальней стене, в ужасе, вопль хозяйки еще звенел в ее ушах.
Соловей шумел снаружи, криков стало больше.
Вася пыталась думать. Может, ей удастся оббежать мужчину. Голос в соседней
комнате и вторая фигура за ним ответили на этот вопрос.
– Так, – сказал второй, выглядя испуганно, но не недовольно. – Это не мальчик, а
девица, если не водная нимфа. Будем проверять?
– Я первый, – заявил его товарищ, не сводя взгляда с Васи. – Я ее нашел.
– Тогда лови ее, а не медли, – сказал второй. – Нам нужно найти мальчишку.
Вася оскалилась, руки дрожали, паника стерла мысли.
– Иди сюда, девочка, – сказал первый, помахивая пальцами, словно она была собакой.
– Иди сюда. Расслабься. Я буду хорошим с тобой.
Вася просчитывала шансы, мог ли первый упасть на печку, если она прыгнет на него.
Ей нужно было к Соловью. Ее волосы сдвинулись, и кулон засиял на ее груди. Первый
увидел это, облизнулся.
– Где ты это украла? – сказал он. – Не важно, я и это получу. Иди сюда, – он шагнул
вперед.
Она напряглась, чтобы бежать. Но забыла о баннике.
Поток горячей воды полетел из ниоткуда, окатил мужчину с головы до пят. Он
отпрянул с воплями, споткнулся о раскаленные камни, ударился и обмяк, шипя.
Второй ошеломленно смотрел, а вторая струя воды ударила его по лицу. Он
отстранился, крича, его выгнала из купальни невидимая рука с березовым прутом.
Вася выбежала в соседнюю комнату. Она натянула штаны, рубаху, сапоги, тунику и
укутала плащом плечи. Одежда липла к мокрой коже. Банник ждал на пороге, безмолвный,
но хитро улыбающийся. Крики снаружи стали яростными. Вася замерла и низко
поклонилась.
Существо поклонилось в ответ.
Вася выбежала наружу. Соловей вырвался из конюшни. Трое мужчин стояли вокруг
него, не осмеливаясь подойти.
– Хватайте веревку! – кричал мужчина у ворот. – Быстро! Другие идут.
Четвертый явно попытался схватить веревку, что висела с шеи Соловья, теперь он
лежал без движения на земле с дырой в черепе.
Соловей увидел Васю и бросился к ней. Мужчины отскочили, крича, и Вася
запрыгнула на спину коня.
Звенело больше криков, топали бегущие ноги. Все больше мужчин врывалось во
двор, вскидывая луки.
Все из–за нее?
– Матерь божья… – прошептала Вася.
Ветер выл, пронзая ее одежду, двор погрузился в тень, облака затянули солнце.
– Вперед! – крикнула Вася Соловью, первые вложили стрелы в луки.
– Стой, – крикнул мужчина, – или умрешь!
Но Соловей уже бежал. Стрела просвистела мимо. Вася цеплялась за коня.
«Что, – смутно думала Вася, – я сделала, чтобы такое получить?».
При этом она не знала, что ощутит, если дюжина стрел вонзится в ее грудь. Соловей
опустил голову, копыта топали по снегу. Два прыжка, и они были на улицу. Там были
люди, еще больше, но Соловей удивил их и понесся мило.
Сумерки укутали улицу. Снег падал слепящими снежинками, скрывал их из виду.
Соловей бежал, тихий и сосредоточенный, несся и скользил, слишком быстро
двигался по снегу и доскам. Вася ощущала, как он дергается, приходит в себя, чтобы не
сбросить ее. Снег слепил его тоже. За ними топали копыта, смешиваясь с приглушенными
криками, но они отставали. Никто не мог обогнать Соловья.
Черный силуэт прыгнул перед ними, что–то прочное среди кружащегося белого.
– Врата! – донесся слабый крик. – Закройте врата! – неясные силуэты стражей, по
двое по сторонам, пытались закрыть врата. Брешь сужалась. Но Соловей ускорился,
несясь туда. Нога Васи задела дерево. Они высвободились. Крик раздался со стены,
зашипели стрелы. Она прижалась к шее Соловья, не оглядывалась. Снег падал сильнее
прежнего.
Стрелы уже не долетели бы, и ветер резко пропал, а небо прояснилось. Вася
оглянулась, увидела, что буря, лиловая, как синяк, была над городом, прикрывала ее побег.
Надолго ли?
Звенели колокола. Они побегут за ней? Вася думала о луке, о свисте стрелы у уха.
Они могли. Ее сердце все еще колотилось.
– И–идем, – сказала она Соловью. Когда она заговорила, она поняла, что дрожит, что
ее зубы стучат, что ее кожа мокрая, что она уже замерзла. Она повернула его к дереву с
дуплом, где спрятала седло и сумки. – Нужно убираться отсюда.
Лиловое вечернее небо сияло над ней. Кожа Васи была все еще мокрой от купальни,
а волосы под капюшоном еще не высохли. Но она не хотела рисковать, гнала коня дальше.
Где–то в ее голове была стрела, и мужчина с нечеловеческими глазами целился.
8
Два дара
Соловей несся весь вечер и часть ночи, дольше, чем выдержала бы обычная лошадь.
Вася не пыталась проверять его: страх бился в ее горле. Фиолетовый пропал с неба, и свет
остался лишь от звезд и чистого снега. Но конь мчался, уверенный, как ночная птица.
Они остановились, когда над черными верхушкам поднялась холодная луна. Вася так
сильно дрожала, что едва держалась в седле. Соловей замер, тяжело дыша. Вася съехала
со спины коня, отцепила седло и сбросила с горячих боков Соловья. Холодный ночной
воздух пронзал ее кафтан и мокрую рубашку под ней.
– Иди, – сказала Вася коню. – Не смей останавливаться. Не ешь снег. Я дам тебе
подогретую воду.
Соловей опустил голову, она шлепнула по его боку рукой, которую едва ощущала.
– Иди, я сказала! – рявкнула она, раздраженная из–за страха и усталости.
Конь с трудом пошел, чтобы мышцы не остывали.
Вася содрогалась, тело едва ее слушалось. Луна чуть повисела, как нищий на пороге,
но уже садилась. Не было звуков, кроме треска деревьев на морозе. Ее руки закоченели,
она не чувствовала кончики пальцев. Она собрала хворост, скрипя зубами, с трудом
вытащила кремень. Один удар, второй. Руки болели. Она уронила один в снег, ее ладонь с
трудом сомкнулась на нем, когда она пыталась его поднять.
Искра потухла.
Она прокусила губу до крови, но не ощущала этого. Слезы замерзли на ее лице, но
она и их не ощущала. Еще раз. Удар кремня. Выждать. Подуть на огонь онемевшими
губами. В этот раз искра разгорелась, и немного тепла появилось в ночи.
Вася чуть не зарыдала от облегчения. Она осторожно кормила огонь, добавляла
ветки почти бесполезными руками. Огонь стал увереннее, и через пару минут он
разгорелся, и она топила снег в котелке. Она выпила и Соловей тоже. Глаза коня стали
яснее.
И хотя Вася поддерживала огонь, высушила вещи, как могла, пила много горячей
воды, она не могла согреться. Сон приходил медленно, она в тревоге вздрагивала от
каждого звука, думая, что это погоня. Но она все–таки уснула, потому что проснулась на
рассвете, все еще холодная. Соловей стоял рядом с ней и нюхал воздух утра.
«Кони, – сказал он. – Много коней едет к нам. На них тяжелые люди».
У Васи болели все суставы. Она кашлянула, с болью встала на ноги. Противный пот
прилип к холодной коже.
– Это не могут быть они, – сказала она, стараясь быть смелой. – Как… как бы они…
Она замолчала. За деревьями слышались голоса. Ее страх был диким. Она уже была
во всех одежде, какая была с собой. Она быстро устроила сумки и седло на Соловье, и они
помчались.
Долгий день в пути. Вася пила немного растаявшего снега, грызла замерзший хлеб.
Но глотать было больно, желудок сдавливал страх. Соловей загнал себя еще сильнее в тот
день, если это было возможно. Вася ехала как в тумане. Если бы только снег скрывал их