— Ты настолько бесчувственная? Зная, с кем спит Магдалена, она могла заболеть чем-то похуже оспы. Она могла умереть! — Кармелла вскочила со стула и потащила сестру из комнаты.
Джули вздохнула.
— В самом деле, Магдалена. Видишь, какие проблемы ты доставляешь?
— Я! Я не заставляла ее спать со швейцаром. Она все равно считает себя королевой; что она делает с прислугой?
— Может быть, она любит его! А ты просто трахаешься с ним, как шлюха!
— Знаешь что, Джули? Меня тошнит от твоего дерьма типа "люблю, люблю, люблю". Я буду трахаться с кем захочу. На самом деле, я думаю, что пойду найду Элис прямо сейчас! — Магдалена бросила салфетку на стол, прежде чем вышла из комнаты.
— О, нет, ты этого не сделаешь, ведьма! — Джули закричала, догоняя ее.
Фара, Марлена и я посмотрели на Агнес, которая прижала руки к вискам. На мгновение воцарилось молчание, прежде чем она заговорила.
— Не думаете ли вы трое рассказать мне, что вы запланировали на День Всех сестер?
Мы все покачали головами.
— Хорошо, — пробормотала она, прежде чем схватила кувшин с вином и вышла из комнаты.
Транспаранты висели от одного здания к другому. Женщины махали полотенцами из высоких окон. Цокот лошадиных копыт по каменным улицам Северной части города и радостные крики горожан наполнили утренний воздух.
Казалось, что каждая королевская семья присутствовала на ежегодном Королевском фестивале, даже несмотря на то, что принц, управлявший этим городом, был предателем. И я задавалась вопросом, насколько нормально это было для Алирии, учитывая, насколько холодными они, казалось, были по отношению ко всему этому. Не похоже, что они могли вернуть Симбию обратно — не тогда, когда две тысячи человек Максима выстроились вдоль улиц и блокировали ворота и порты.
Мои глаза сузились, когда Максим проезжал мимо, королева и принцесса Симбии, их советники и придворные женщины следовали за ним.
Если ты не можешь победить — обмани. Почему я вообще доверяла слову Максима? По крайней мере, из его длинного рта не вышло ничего предосудительного. Пока.
Все девушки столпились вокруг меня, пытаясь получше разглядеть принца поверх голов Неприкасаемых, которые проделывали огромную работу по сдерживанию толпы. Никто не приближался к ним ближе чем на пару футов.
Принцесса Лучиана была еще красивее в жизни... к сожалению. Она ехала в боковом седле на жемчужно-белой лошади, ее изумрудно-зеленые юбки ниспадали каскадом по бокам. Мне вдруг стало интересно, называл ли Уэстон ее принцессой. Фу, гадость.
— Беда! Твоя мать на десять часов! — сказала Джулиана.
Я остановилась, повернувшись, чтобы посмотреть в толпу.
— Твои остальные десять часов!
О.
Услышав смех девочек, я повернулась в другую сторону. Моя мать действительно направлялась сюда, рядом с ней был Клинтон. Я бы предпочла причинить себе телесные повреждения, чем прямо сейчас разговаривать с клятвопреступником моей матери. Я немедленно пошла в другом направлении, протискиваясь сквозь плотную толпу.
Я знала, что Клинтон и моя мать заставят меня подумать о моем будущем обещании, и я предпочла бы насладиться первым днем фестиваля.
— Каламити!
Услышав мужской голос, я остановилась, поколебавшись секунду, прежде чем обернулась.
Видите ли, за последние шесть месяцев со мной многое произошло. И все же в каком-то смысле я все еще была той же девушкой. Невинна по отношению к мужчинам. Девственница. Это было действительно смешно, учитывая, что я жила в борделе. Это было не так, как я хотела, или что я цеплялась за это по какой-то особой причине. Девственность не считалась добродетелью в Сестричестве; на самом деле, на нее смотрели как на слабость, и это было причиной, по которой я никогда не делилась своим статусом с другими девушками.
Не то чтобы я хотела избавиться от этого из-за этого; это было потому, что девушка, которой я была раньше, была девственницей. Слабая и наивная. И я больше не хотела быть ею.
Так что, возможно, я сблизилась с конюхом, который работал во дворце, чтобы, наконец, освободиться от этого. Хотя дальше нескольких безобидных поцелуев дело так и не зашло. Это должно было быть легко; по крайней мере, так представлялось девушкам, когда они спали как со швейцарами, так и с моряками. Но это было не так просто, как я думала. Я постоянно все переосмысливала, и всякий раз, когда его рука опускалась ниже моего лица, я замирала, прежде чем придумывала какой-нибудь предлог, чтобы уйти.
Но теперь я попала в затруднительное положение. Я обманула этого мужчину, и, думая, что я шлюха, он, вероятно, думал, что я самая большая дразнилка в Алирии. Я ждала того дня, когда он просто войдет в "Королевское дело" и предложит заплатить. Я бы, конечно, вынудила его, или, может быть, у меня хватило бы мужества наконец это сделать.