Моя мать в каком-то безумии рванула на встречу с любимым. И дочь с собой прихватила, «плод совместной любви» демонстрировать. Аленгот ее встретил нежно и заново охмурил. В результате, мама безвольно не требовала украденного и заново забеременела.
Но что-то в ней изменилось. На поверхность вышла вся боль, накопленная годами. И преобразилась в злобу, деятельную, ревнивую, к другой, предпочтенной женщине. Как будто та виновата, приманила-приворожила или даже силой заставила. Она – и есть то неведомое, разлучившее обстоятельство. От которого необходимо как можно скорее избавиться.
Я пискнула:
– Мама?! Твоя?!
– Он стравил их! – отрезал Павел. И уже спокойней добавил. – Но я ее не оправдываю. Я очень ее жалею.
В тот день наша славная Ирочка принесла из школы колечко, что украла у первоклашек. Замечу, сестренка сызмальства пошла по стопам отца, воровала частенько, по мелочи. Не прибыльное занятие, но с чего-то ведь следует начинать?
И мама этим воспользовалась. Надела костюм промоутера, прихватила цветок с Доротеи. План, видимо, зрел в ней давно, да не знала, как подступиться. Она рассуждала просто: если погибнет девочка, Аленгот обвинит жену в нерадивости и уйдет к заботливой сопернице. Если погибнет графиня – тем проще войти в ее дом.
Может, так бы и получилось. Но ты узнала убийцу.
– Имеешь в виду в кафе? Отец тогда произнес, что хочет меня познакомить с новой хорошей мамой. Я смотрела на полную женщину… Ее уши заполыхали… От испуга я закричала…
– И Аленгот все понял. Он помог любовнице скрыться, но ее не простил. И никогда не интересовался судьбами своих детей.
Мне стало еще холоднее:
– Но это не справедливо!
– Вряд ли все отцы понимают, что дети однажды вырастут и потребуют справедливости. Я мог бы подать на мошенника в суд. Но, разбирая дело, полиция вышла б на мать, и она получила бы вышку. Я зубами скрипел, но молчал. Мальчик родился мертвым. Мама была уверена, что это ей в наказание, опустилась и стала пить. Два года назад умерла. Ирина, твоя сестра, воспитывалась в полиции, но однажды решила потребовать свою долю любви и богатства. Она вернулась в подмосковный поселок, который прекрасно помнила, и нашла дорогостоящего папашу. Устроилась к вам в дом с фальшивым паспортом.
– Даша?!
– Конечно, Даша. У нее постоянно на пальце сверкает кольцо с рубином. Когда приходит к тебе, она его прячет в сумку. Носит бесформенное шмотье, красит белые волосы, мажется несуразно, лишь бы явное сходство с сестрой никому не бросалось в глаза. В апреле прошлого года она выкрала твою карточку, а деньги перевела Дерябину. Он сообщник, вор и мошенник. Не дядя, не адвокат. Вот так, моя трогательная Кубышка.
– Не адвокат? Прохвост! Зачем он меня обвинял?
– Затем, что задумал сам послать в Америку киллера. И взять у тебя доверенность на изъятие денег отца. Рассчитывал распустеху зашугать и обобрать. А мямля дала отпор. Что самое интересное, – добавил Павел с усмешкой, – Дерябин знал: все ты врешь, а все-таки испугался.
– А ты бесстыдно подслушивал.
Парень тронул рукой ухолот:
– Я слышу все разговоры, у меня такая работа.
Обоим стало неловко.
– Паш, я папу люблю. Прости… – прошептала я запинаясь. – И буду всегда любить. За то, что любил мою маму, он ее никогда не обманывал. А маму твою… замученную... со временем… может… прощу. Спасибо, что объяснил.
– Покойных пора прощать, – назидательно молвил друг, на десять лет старше «мамзельки». И стало ясно, что годы не прошли для него впустую. Что обида и детская ненависть не переросли в озлобленность, гремучую, безвозвратную. Этот парень себя заставлял… Заставлял учиться прощать. Попирая желание мести.
– Почему мой папа сбежал? – спросила я, испугавшись глубинного погружения в распахнутые глаза… Впервые за время знакомства откровенно, жадно зовущие… – Зачем написал расписки?
– Тут немного другая история, – глаза отстранились, потухли. – Ирина открылась отцу. Соврала: ее ищет полиция, ей надо бежать за границу. А чтоб Аленгот точно знал, кому оставлять наследство, опорочила младшую дочь. Нашептала на ушко, что ты оплатила услуги наемника. Аленгот ужаснулся своим уродливым порождениям, сбежал и от вас, и от киллера. «Даша» вцепилась в сестру, при случае сунула в куб. Надеялась: добрый папаша не потерпит позора дочери, бросится выручать. Тут она его заарканит.