– Но папа не возвратился… Я стала ему безразлична…
Павел сглотнул, помедлил:
– Отец тебя очень любил. Ему не досталось узнать про фальшивый «Эдем» с филиалами.
И так посмотрел виновато… Но я оттолкнула взгляд:
– Ты с ними?
Парень отдернулся, будто от звонкой пощечины:
– Я, знаешь ли, сам по себе. Мошенников не терплю. Но последние годы был вынужден освоить работу сыщика.
– Почему после смерти матери не выдал отца полиции? Почему не забрал свои деньги?
– Я затем и приехал в Москву. Но вдруг оказалось, у графа подросла красавица дочка. Я не мог ее огорчить. Кружил вокруг как дурак. Словно мститель Володя Дубровский.
– Кто-кто?
– Благородный разбойник из старой литературы. У него ситуация сходная. И пока я боролся с собой, наблюдая тоску милой девы, Аленгот продуманно смылся. Я сразу в трюк не поверил. Сама посмотри. – Клонблот из кармана куртки охранника перекочевал мне в руки. – Вот граф идет к самолету… – Мое сердце забилось, запрыгало при виде родного лица. – Взлетает, уходит в тучи. Параллельно сверху скользит синий фоллет класса «А». Его видно долю секунды. Но если не игнорировать «случайное совпадение», о дальнейшем судить не трудно. Фоллет цепляет захватами легонький моноплан, ну а пилоту пробраться из одной кабины в другую проблемы не составляет.
Я зажмурилась в восхищении. Мой папа на высоте в несколько тысяч метров совершает смертельный трюк! Видимость ограниченная, свистящий ветер в лицо, он бросает шлем и перчатки и зависает в воздухе! Вот это авантюризм, вот это рвение к жизни!
– Я этот синий фоллет искал в Европе и Азии. Но нашел. Изрядная мзда развязала пилоту язык. В самом деле, он принял в небе анонимного пассажира, брюнета под пятьдесят, и высадил под Стокгольмом. Теперь я уже был уверен, что долги Аленгота – фиктивные. Но законным путем отобрать у Серова деньги не мог. Пришлось рассказать ему правду, пригрозить привлечением в суд. Оказалось, Олегу давно надоел беспредел компаньона. Он признался: летит в Америку, чтобы покончить с аферами. Мы сидели в «Боинге» вместе. Я позволил старым товарищам передать и принять награбленное, а потом постучался в номер рыжевласого мистера Джексона.
Я оставил свой Магнум в номере. Я постоянно помнил о тебе. Я знал, твой отец – не убийца, не носит в карманах оружие. Я выдвинул ультиматум: либо мне – мое, и свободен. Либо Интерпол получает собранный компромат. Информация на компьютере, таймер времени подключен. Машины примчатся скоро. Джексон понял, что проиграл. Но он не умел признавать поражение, не умел отдавать присвоенное. И решил по привычке удрать. Кинул в меня этажеркой и проскочил в окно, на плоскую крышу…
– Небоскреба?
Парень мотнул головой. И в тихом упрямом голосе усилились нотки вины:
– Нет, Луиза, мы не в кино. Твой отец сорвался с пожарной лестницы трехэтажного старого здания в пригороде Ньюфаундленда. Я его не сумел догнать и не сумел спасти.
– Он…
– Скончался ночью в больнице. Но был в сознании долго. Я успел ему объяснить, что ты перед ним не виновна. Он подтвердил полиции мои честные притязания. И просил позаботиться о тебе…
… Я целую ночь ревела, отвернувшись к стене на топчане. Паша гладил мое плечо, и говорил, говорил… Что он меня здесь берег, что боялся поведать правду. Что не в отпуске грелся на солнышке, поджидая, пока юристы узаконят права на наследство, а летал с командой Карельского. Хотел приглядеться к Андрею, чтоб уйти навсегда с чистой совестью. Или чтобы не уходить.
Как я его ненавидела! А он признавался в любви и просил меня ехать с ним. Как можно? Я выла сильнее.
Утром встала, прошла в свою спальню. Умылась, накрасила губы и щеки оттенками серого, а веки густым оранжевым, чтобы в глаза не бросаться. Подруга тихо спала. Макияж беззаботно отмыт, зеленые волосы сброшены с высокого чистого лба… Тонкий точеный носик, крылатые брови на взлете… Мы обе похожи на папу. На папу до первой пластики.
Я тихо сказала:
– Ира!
Сестра открыла глаза и уставилась тупо спросонья.