– Образ действий идентичен. Наш убийца встречает темнокожего гея в баре и идет с ним домой. Затем он накачивает его алкоголем, подсыпает наркотики и сверлит в его голове отверстие, пока тот еще жив. После этого он вливает внутрь любую жидкость, которая у него имеется. Все сходится, до последней детали.
Рипли потерла лоб кончиками пальцев. Элла ожидала возражений.
– Точно, – сказала Рипли. – Я поняла. Запах. Это антифриз.
У Эллы и Харриса ушло несколько секунд, чтобы соединить ниточки. Они оба поняли.
– Господи, – сказал Харрис. – Тот антифриз, который он взял в строительном магазине.
– Весьма вероятно, но точно неизвестно.
Затем Элла подумала кое о чем. Это была еще одна закономерность, которую ее подсознание вывело из увиденного ею за короткую жизнь. Она вспомнила о преступлениях Дамера, о расчленениях, о каннибализме, о фотографиях, сделанных им.
– То есть мы можем с уверенностью сказать, что это тот же парень, который убил мисс Хартвелл? – спросил Харрис. – Ненавижу искать позитив в таких делах, но это правда хорошо.
– Опять же, мы не можем сказать с абсолютной уверенностью, но я бы сказала, что это возможно.
Рипли сфотографировала тело Шона Келли на свой телефон. Она набрала номер, но тут вмешалась Элла.
– Шериф, криминалисты все здесь обыскали?
– Еще нет. Это следующий пункт плана. А что?
– Я думаю, что знаю, как найти доказательства, что это сделал один и тот же преступник.
Рипли и Харрис повернулись к ней.
– Внимательно слушаем, – сказала Рипли.
– В других убийствах присутствуют наиболее известные элементы каждого из серийных убийц. Дамер влил кислоту только двум своим жертвам. Он куда более известен другими вещами.
– Например?
– Он хранил части тел как трофеи.
Рипли снова посмотрела на жертву.
– Но тут все части тела на месте, новенькая.
Элла надеялась, что провела правильные параллели. Казалось, Рипли начинает склоняться к ее теории, и ей не хотелось, чтобы энтузиазм агента погас.
– Так и есть. Может, и не у этой жертвы, но у других некоторых частей не хватает.
Она рванулась на кухню, щедро обставленную мебелью в деревенском стиле, и остановилась перед холодильником. Рипли и Харрис последовали за ней.
– Видите эти фотографии? – спросила Элла, указывая на снимки вокруг ручки на двери. – Я думала, они расположены так из эстетических соображений, но нет.
Рипли отошла на шаг, чтобы четче рассмотреть картину.
– Они расположены в форме вопросительного знака.
– Именно. Он привел нас сюда. Дамер хранил некоторые части тел в холодильниках.
– Да вы издеваетесь, – сказал Харрис.
– Позовите сюда криминалистов, – прокричал он из задней двери.
Шериф вернулся к холодильнику и открыл его. Все было обыденно: две бутылки молока, консервы для кота, овощи, масло. Харрис доставал продукты один за другим, пока не добрался до большой пластиковой коробки, зажатой в нижнем левом углу холодильника. Стенки были испачканы, из-за чего нельзя было рассмотреть содержимое.
Но Элла точно знала, что внутри. Рипли и Харрис тоже поняли это. Харрис поднял крышку – и комната наполнилась тошнотворным запахом. Это был запах залежавшегося трупа, который днями гнил, прежде чем его переместили в новое место.
Элла увидела это в глазах Рипли. Ее теория была верна, и Рипли выглядела так, словно тоже была убеждена в этом.
Харрис раскрыл рот в удивлении.
– Матерь божья. Что это за чертовщина?
Элла, Рипли и Харрис не сводили глаз с находки, когда к ним поспешили два криминалиста. Харрис передал им контейнер дрожащими руками. Команда криминалистов взяла его и бережно положила на рабочую поверхность позади них.
Это была голова Кристин Хартвелл – без кожи и волос, с двумя карими глазами, застывшими в смертельном взгляде. На ней были следы бровей и неповрежденные зубы. Можно было рассмотреть все сухожилия, идущие от щек к голове. От увиденного Элла почувствовала рвотные позывы. Пока Рипли и Харрис осматривали голову, Элла выбежала на улицу, чтобы подышать воздухом.
Теперь ее теория имела значительное подспорье, но все равно это было самое ужасное утро. Облачное небо над головой и грязная трава под ногами. Она чувствовала, как влага с лужайки просочилась в ее обувь. Сначала ей было некомфортно, но затем она вернулась в реальность. Все эти смерти и разложение, которые она лицезрела за последние несколько дней, казались ей каким-то невероятным ночным кошмаром.
За последние несколько дней она многому научилась, включая то, что учебники и фотографии мест преступления не могут подготовить человека к встрече с этим в реальности. Элла всегда думала, что, окажись она в подобной ситуации, ей удастся держать свои эмоции под контролем, но реальность разительно отличалась от того, что она представляла. Каждое место преступления накладывало свой отпечаток, вытесняя все приятные воспоминания сценами жестокости и человеческих страданий.