«А как насчет Блейка?»
«Кто?» — полицейский почти не остановился. «А что с ними?»
«Она еще здесь, или вы ее уже отпустили?»
«А, она », — проворчал мужчина. «Нет, нам сказали держаться за неё».
«Почему? Что она сделала?»
Он снова проигнорировал её, передав сержанту, дежурящему на стойке регистрации. Кенси с облегчением забрала телефон, сжимая в руках розовый блестящий чехол с единорогами. Это было глупо, даже по-детски, но, по крайней мере, никто не пытался его украсть. А если бы и пытались, она бы это узнала где угодно.
Прежде чем она успела настоять на своем о Блейке, входная дверь открылась, и вошел невысокий мужчина в темном пальто длиной три четверти. У него была оливковая кожа, на которой держался загар, темные волосы падали на воротник, и он вошел так, словно был здесь хозяином.
Её взгляд метнулся к нему. Пальто было шерстяным, сшитым на заказ и дорогим. Ботинки были начищены до блеска, а мягкие чёрные кожаные перчатки – за такие, что Кенси бы отдала всё.
Она научилась делать поспешные выводы о людях – стоит ли приближаться или избегать. Похоже, у новоприбывшего было завышенное эго.
Совпадает с его банковским балансом. Чья-то дорогостоящая сделка?
«Мне сообщили, что вы задержали Блейка Клэрмонта, — сказал он за стойкой. — Меня зовут Джон Байрон».
Его голос удивил Кенси. Да, он был достаточно аристократичным, но тише, чем она ожидала, без этой надменной риторики. Сержант-охранник смотрел на него с усталым презрением, пока мужчина не передал ему удостоверение.
«Да, сэр! Сюда».
Эта реакция вызвала сирены в голове Кенси.
Не брифинг, и не совсем полицейский, так кто же он? Кто-то из высокопоставленных Пищевая цепь, конечно, достаточно важна, чтобы заставить остальных подпрыгнуть. Итак, чего он хочет от Блейка?
Воспользовавшись тем, что всё отвлеклось, Кенси выскользнула из главного входа, опустив голову. Горькое разочарование терзало её язык. Она думала, что нашла того, кто ей поможет – кто, возможно, прикроет её спину – но, похоже, Блейк тоже нужно было быть осторожнее.
Небольшая группа оборванцев собралась на тротуаре снаружи, сбившись в кучу под брызгами, поднимавшимися с шести полос движения по Вест-Индия-Док-Роуд. Они напряглись при появлении Кенси, но слегка расслабились, узнав одного из своих.
Она кивнула тем, кого знала. Пауку, которого вчера вечером тоже ударили полицейской дубинкой. Он всё ещё баюкал руку, по которой ударили.
Старый Тристрам, закутанный в густую седую бороду и ещё более растрёпанные волосы, торчащие во все стороны. Он был северянином и иногда употреблял длинные слова, которых Кенси не понимал. Он жил здесь дольше, чем кто-либо мог вспомнить, и когда-то получил серьёзное образование. Это лишний раз доказывало, что на улице может оказаться кто угодно. Порой он казался почти нормальным.
Его постоянным спутником была девушка-подросток из Глазго, Кэз. На первый взгляд, они были совершенно одинаковыми. Но Кэз выбрала его своим защитником.
Или, может быть, она была его — трудно сказать.
Никто не хотел признаваться, что боится Кэз, которая, если была в настроении, могла устроить настоящий фурор. Кенси знала, что вчера вечером в полицейском фургоне она чуть не взорвалась, но ей не хотелось думать о том, что могло бы случиться, если бы Блейк не оказался рядом и не остановил её.
Кенси уселась на низкую стену у рекламных стендов у главного входа и осторожно вытянула ногу. Паук устроился рядом с ней. Они оба
Он зарядил их телефоны. Он украсил свой телефон крутым изображением Человека-паука — по той же причине, по которой у неё были единороги.
«Ну как?» — спросил его Кенси, кивнув на его руку.
«Больно. Сволочи», — пробормотал он, морщась и сгибая пальцы так, что татуировка в виде паутины на его руке пошла рябью. «А ты?»
«О, через пару дней со мной все будет в порядке», — солгала Кенси с радостью, которую она не чувствовала.
Никогда не показывай слабость.
«Говорю тебе, они на всех нас затаили обиду», — сказал Тристрам, на этот раз спокойно. Кенси заметила, как несколько человек закатили глаза, услышав его слова. «Приказ сверху, поверь мне. Им приказали «снизить негативное воздействие бездомных на население, убрав палатки и постельное белье из неподходящих мест», вот они и делают. Выгоняют нас, переселяют».
«Что такого «неприемлемого» в том, что мы ночуем в каком-то старом развалюхе, которым никто не пользуется, а?» — спросила Кэз. «Мы же не разбили лагерь в самом центре Мейфэра, правда?»
Тристрам покачал головой. «Они пытаются сказать вам: если вы жертва преступления, обратитесь в полицию», — сказал он, указывая на здание позади них. «Но это бесполезно, когда полиция сама — воры !» Его голос повысился, словно он пытался снова попасться.