Вдобавок ко всему, она отчаянно хотела пить. Шум падающей воды…
над ней, но вне досягаемости – казалось жестокой насмешкой.
Сквозь крошечные отверстия в крыше начал просачиваться дождь. Он падал длинными струйками на бетонный пол. Кенси фантазировала, как лежит под одним из них с открытым ртом, как капли дождя попадают ей на язык и скользят в горло.
Она мотала головой из стороны в сторону. Ближайшая капля была почти в двух метрах справа от неё. С таким же успехом это могло быть и в двух километрах. Она поскребла губы, надеясь смочить их. Не получилось.
Её спина и бёдра сковало холодом. Она попыталась их расслабить. Пошевелившись, она обнаружила, что правый бок всё ещё мокрый. Она осторожно коснулась волдырей на рёбрах. Это было словно прикосновение к чьей-то чужой коже.
Она ничего не почувствовала, кроме липкой жидкости, пропитавшей ее пальцы, и того, что осталось от ее рубашки.
Не было никаких ощущений, хороших или плохих?
Но нога все компенсировала.
Это компенсировало все с лихвой.
Измученная и дрожащая, Кенси откинулась назад. Она почувствовала, как рыдания подступают к горлу. Они хлынули, словно из трубы, вырываясь наружу тихим плачем. Слезы текли из-под закрытых век.
«Алло!» — позвала она хриплым голосом. «Есть кто-нибудь? Помогите».
Пожалуйста, помогите мне…'
Но никто не ответил, и никто не пришел.
Она решила, что побережет дыхание до того момента, когда услышит кого-нибудь.
Она старалась этого не делать, если слышала кого-то.
И она еще больше старалась не думать о том, что произойдет, если никто не придет.
За дождём не было ни шума машин, ни сирен, ни грохота проезжающих поездов, ни звука самолётов над головой. Куда бы её ни привезли, это мог быть даже не Лондон.
Она не чувствовала себя такой одинокой с того дня, как ее мама забрала их всех...
ее, ее младшего брата и ее маленькую сестру — в социальные службы, а потом они вышли оттуда одни.
Кенси понятия не имела, что задумала, иначе бы начала действовать с самого начала. Ей тогда было всего восемь, её младший брат едва ходил. Мама оставила её присматривать за детьми, подкупив, чтобы она сидела тихо в коридоре со сладостями вместо обычных угроз.
Мне следовало бы уже тогда догадаться, что что-то не так.
Кенси отдала большую часть сладостей своему брату, просто чтобы он не плакал.
Его стошнило, и она, как могла, вытерла его бумажными полотенцами из туалета. Она знала, что мама подсыпала в бутылочку малыша немного джина вместе со смесью. Так что с тех пор она не доставляла никаких хлопот.
Так же, как мама, когда она выпила достаточно джина.
Кенси никогда не знала своего отца, едва помнила других мужчин, которые появлялись и исчезали из жизни ее матери, став отцами ее двух сводных братьев и сестер, а затем исчезали, когда реальность давала о себе знать.
Трое детей весь день прождали в коридоре, пока за ними не пришла раздражённая женщина с охапкой папок. Кенси поначалу отказывалась уходить. Она пыталась объяснить, что мама не будет знать, где их найти, когда вернётся. А когда они не слушали, она начала кричать, орать и пинаться.
Женщина сказала ей, что их мама не вернётся. Она больше не могла с ними справиться – и неудивительно. Она от них отказалась, и теперь местным властям нужно где-то освободить для них место, и насколько это неудобно?
Женщина торопилась, была раздражена и не пыталась смягчить удары. Кенси была слишком шокирована, чтобы поднимать шум, когда они увезли ребёнка и её младшего брата в отдельной машине. Женщина сказала, что они были достаточно малы, чтобы их можно было усыновить. С Кенси было бы сложно определить, кто она.
Они отдали её во временную приёмную семью, у которой уже был полный дом одичавших детей. Они наблюдали за ней с лестницы и лестничной площадки, когда её, плачущую, привезли на порог, почувствовав кровь в воде.
В ту первую ночь Кенси плакала, пока не уснула. А потом поклялась, что больше никогда никому не будет доверять.
И она этого не сделала.
До Шеннон.
«Мне нужно набраться терпения», — пробормотала она уже вслух, ненавидя слабость в своем голосе. «Кто-нибудь придет».
OceanofPDF.com
ТРИДЦАТЬ СЕМЬ
KINFOLK, КЕЙБЛ-СТРИТ, ШЭДУЭЛЛ
«Уверен, мне не нужно напоминать вам, что вы здесь исключительно в качестве наблюдателя, мистер Байрон», — сказал инспектор Гудвин, когда они шли от скопления патрульных машин к главному входу в «Кинфолк».
«Естественно», — согласился Байрон. Он вежливо улыбнулся. Это сбивало людей с толку.
Гудвин не выглядел успокоенным. Краем глаза Байрон заметил, как сержант Хари Десаи поспешно скрывает ухмылку.