Крик раздался снова, на этот раз сопровождаемый тяжёлыми ударами. Звук был очень похож на то, как будто кто-то изо всех сил пытался выбить дверь.
Блейк села и перекинула ноги через край двухъярусной кровати. Изменение положения позволило ей сфокусировать слух. Звук доносился откуда-то снизу, решила она. Вероятно, этажом ниже, а не с земли.
И не прямо под ней, а, может быть, ближе к задней части дома...
Теперь она слышала два голоса. Один — более высокий и полный паники, другой — более низкий, менее различимый. Стук возобновился, нарастая с яростью. Более низкий голос почти перешёл в крик.
Блейк не нужно было разбирать слова, чтобы понять нарастающую угрозу. Она спрыгнула с койки, легко приземлившись на босые ноги, и прижала ухо к щели между дверью и косяком. Когда это не помогло, она откинула лоскутный коврик, обнажив сосновые доски, и спрыгнула на пол. Прохладный воздух проникал сквозь щели между досками. Звук распространялся вместе с ним.
Голоса всё ещё были приглушёнными, но она смогла разобрать несколько слов. Высокий голос – молодой, женский, из комнаты – постоянно требовал:
Чтобы его выпустили. Глубокий – постарше, мужчина, скорее всего, на лестничной площадке – велел ей успокоиться и заткнуться. Блейк был слишком далеко, чтобы распознать кого-либо из них.
Внезапно снизу раздался скрежет ручки и замка, а затем грохот распахнутой настежь двери, ударившейся о внутреннюю стену.
Блейк услышал, как девушка вскрикнула от шока и страха. Наступила тишина. Она затаила дыхание, понимая, что всё ещё слышит голос мужчины, тихий и сдержанный. Что бы он ни сказал, это, должно быть, возымело желаемый эффект. Дверь снова закрылась – на этот раз тише. Блейку показалось, что она услышала механический лязг замков или задвигающегося засова.
Она позволила себе прислониться к доскам, чувствуя, как адреналин стучит в ее ушах.
Далеко внизу раздался хлопок, перекрытый характерным скрежетом. Входная дверь была деревянной, а не пластиковой. За зиму она разбухла в раме, и теперь, когда её закрывали, латунный почтовый ящик подпрыгивал.
Она подошла к окну. Комната, в которую её поместили, выходила на фасад дома. Она заглянула в щель между шторами, стараясь не задеть их.
Чуть дальше по улице у обочины стоял фургон. Она видела пассажирскую сторону, где стоял Паарт, держа руку на дверце. Он остановился, оглядываясь на дом, словно высматривая наблюдателей.
Блейк замер. Выражение его лица не изменилось. Он сел в машину. Она не видела, кто сидел за рулём. Двигатель завёлся, и фургон тронулся с места.
Блейк отступила от окна, прерывисто вздохнув. Она поправила ковёр и взглянула на люк на чердак.
«Ну что ж, сейчас самое подходящее время...»
На этот раз подняться на чердак удалось быстрее. Она снова на цыпочках пробралась по балкам к световому люку и распахнула его. Он был небольшим, вероятно, изначальной особенностью, и подняться через него на крышу было не самым простым испытанием для Блейка. Но и не самым сложным.
Уклон черепицы был сравнительно небольшим. Пригнувшись, она перебралась на соседний участок, который значительно увеличился. Позади находилась двухсветная пристройка с двускатной крышей, ведущая к ещё одной пристройке с плоской крышей на первом этаже – несомненно, это была кухня-столовая открытой планировки с тройными стеклянными дверями, ведущими в модный сад.
Для Блейк этот проект был словно гигантская скалодромная конструкция. Она мысленно нарисовала наиболее вероятный путь эвакуации. Сначала вниз, на вершину пристройки, затем к нижнему из боковых желобов, на плоскую крышу, на садовую стену и дальше через бетонный участок, используемый под парковку, куда можно было попасть с подъездной дорожки, идущей вдоль задних стен домов.
Сам доходный дом был одним из немногих объектов в ряду, не подвергшихся масштабному строительству. Ничего примечательного в нём не было. Дом был ничем не примечательным, но в хорошем состоянии: внешняя облицовка из гальки сохранилась, окна с двойными стеклопакетами и одинаковыми белыми пластиковыми рамами. Даже газон за домом был подстрижен, а мощёная площадка прополота. Ничего, что могло бы привлечь внимание соседей или на что можно было бы пожаловаться.
Она довольно легко спустилась на пристройку к крыше соседнего дома. Она мельком взглянула на свой путь к свободе, а затем обратно к дому. Пока она смотрела, окно одной из комнат резко распахнулось. Оно ударило по какому-то устройству, которое было установлено, чтобы не дать ему полностью открыться, с такой силой, что стекло задрожало. Кто-то выругался, в порыве гнева стуча по створке.