― Я взял на себя смелость сделать заказ, когда резервировал столик. Особо не налегай. Предстоит еще пять перемен блюд.
Ее глаза расширились.
― Пять?
Лукас улыбнулся.
― Это было самым дорогим в меню.
Она подняла ложку и, попробовав суп, закрыла глаза и застонала от удовольствия.
― О, Боже.
Когда она открыла глаза, то увидела, что Лукас ничего не ел. Вместо этого он наблюдал за ней... с голодом. И было ясно, что суп не сможет утолить его.
― Лукас, ― прошептала она.
Она была готова предложить пропустить ужин и перейти сразу к десерту.
Но она подавила эту мысль. Она не будет с ним спать. Не может.
Или может?
― Ты выполнила мой приказ?
О, черт.
― Я не могу заниматься этим с тобой.
Лукас прищурился, а его взгляд потемнел. Это должно было ее напугать, но вместо этого она так сильно возбудилась, как никогда прежде.
― Ответь на мой вопрос, Кейт.
Опять он сократил ее имя. Ее называли Кейт практически все, кого она знала, и уже миллион раз. Но все же, когда он использовал свою особую интонацию, это пробуждало совсем другие эмоции, это имело совсем другое значение.
― Я не могу.
Кейтлин опустила глаза, пристыженная тем, как звучал ее голос. Это все было слишком сложным для нее.
Он оставил ее безнаказанной.
― Когда ты впервые осознала, что ты сабмиссив?
Она сложила свои руки на коленях, пытаясь сопротивляться Лукасу. К несчастью, она не хотела. Когда она пыталась объяснить свои потребности Сэмми, было очевидно, что он не понимал ее по-настоящему, никогда не заставляло ее сердце екать.
Было что-то такое в Лукасе, что заставляло ее хотеть раскрыть ему все свои секреты. Возможно, все потому, что у нее не было ни одного сомнения, что он именно тот мужчина, которого она искала всю свою жизнь.
Нет.
Не просто мужчина.
Дом.
Хотя она не одобряла практически все, что он из себя представлял ― жадность, властность и безумная настойчивость ― все это не помогало, противостоять его обаянию. А все потому, что она отчаянно хотела то, что он может предложить ей в постели.
― Думаю, я...
― Смотри мне в глаза, когда отвечаешь, Кейт.
Она подняла на него глаза. Его лицо было одновременно спокойным и каким-то напряженным, что заставило ее еще больше растеряться.
― В старшей школе. Я пару месяцев встречалась с парнем в первый год старшей школы. Он был на год старше, деспотичный и ревнивый. Он не являлся Домом, хоть и вел себя похоже. Просто он был козлом, но был момент... странный... когда я возбудилась.
― Например?
― Мы как-то поссорились. Он увидел, как я разговариваю с одним парнем в столовой. Он будто слетел с катушек, наорал на меня. Меня это так достало, что развернулась и направилась к двери. Он схватил меня за руку и развернул к себе лицом, а потом толкнул к стене и грубо поцеловал, говоря, что я принадлежу ему.
― И хотя тебе не нравился парень, тебе понравились его слова. Понравилось быть на грани, под контролем.
Она кивнула.
― Мои родители...
Лукас наклонился ближе.
― Твоя мама сабмиссив.
― Да. Я никогда ничего подобного не замечала между ними, но просто знаю. Именно мама помогла мне, когда все вышло из-под контроля с моим первым парнем. Она сказала, что это не мои чувства неправильные, а мой парень.
― Умная женщина.
― Проблема в том, что все парни, с которым я встречалась не подходили мне. Первые два не могли понять, что я от них хочу. Они думали, что я прошу их избить меня или изнасиловать. Они были хорошими мужчинами, просто не понимали меня. И хотя с Сэмми что-то получалось, он не был настоящим Домом. Было ощущение, что я все держала под контролем, говоря ему что делать.
― Контроль нижнего.
Кейтлин вздохнула.
― Почему ты считаешь, что ты не можешь попробовать со мной? Из-за паба? Из-за твоей семьи?
― Отчасти.
Он поднял одну бровь, показывая, что хочет услышать всю правду.
― Часть меня в ужасе из-за известной поговорки «бойся своих желаний». Я знаю, что ты можешь дать, что мне нужно. Но...
― Ты думаешь, что и я могу оказаться не тем человеком.
― Ты отступишься от паба?
― Нет.
Она ненавидела и одновременно уважала его откровенную честность.
― Кейт, я никогда не буду принуждать женщину против ее воли.
― Я не намекала...
― Я хочу, чтобы ты подняла подол своего платья и раздвинула ноги.
Скатерть была длинной, и они были совершенно одни. Расположение стола было идеальным: их никто не увидит, если зайдет в комнату. Тем не менее, официант мог вернуться в любой момент, и когда дойдет до столика, то увидит, чем они занимаются.