― Даже если твой успех влечет боль малообеспеченных людей.
Лукас не ответил. В основном из-за того, что ей не понравится его ответ.
― Итак, ты разрываешься между своими принципами и ...
― И тем, чтобы выкинуть все мысли из головы и заняться с тобой сексом. Что делает меня поверхностной и, возможно, чертовски похотливой.
Мужчина рассмеялся: ее откровенность удивила его.
― Не имею ничего против поверхностных. Или похотливых.
Кейтлин улыбнулась и закатила глаза.
― Не сомневаюсь. И, если честно, я села в машину только из-за твоей кошки.
― Моей кошки?
― Ты взял бездомную и, она, действительно, страшненькая. И это заставляет меня думать, что где-то под слоем жадности и эгоизма в тебе кроется порядочность.
― Я хотел бы убедить тебя, что это правда.
― Но не будешь?
Он посмотрел в окно и признался сам себе, с чем ему было трудно.
― Думаю, настоящий ответ: я не могу.
Кейтлин подняла голову и в замешательстве нахмурилась.
― Ты веришь, что в тебе нет ничего достойного и хорошего?
Лукас продолжал наблюдать за мелькавшими за окном лимузина зданиями. Он никому не озвучивал эти мысли. Никогда. Но с тех пор, как умер его брат, он испытывал то, что можно назвать кризисом нравственности.
Мужчина проснулся на следующее утро после похорон брата и долго смотрел на себя в зеркало, а в отражении видел своего отца. До смерти Тоби, Лукас видел мир именно так, как описала Кейтлин ― успех или поражение. И тогда, когда он был победителем, его не заботили проигравшие.
Он уничтожил бесчисленное количество безликих людей в своем квесте за большим количеством денег, за большей властью. Это никогда его не беспокоило, пока он не понял, что у безликих людей есть имена, семьи, любимые.
Когда он впервые зашел в паб «У Пэт», то увидел настоящую семью Коллинз, и это его напрягло. В прошлом он с легкостью инициировал сделки, закрывал их и уходил без всякого сожаления. Но все оказалось иначе в тот день, когда он заговорил с Трисом, Эваном и Кейрой. Встреча прошла так, как и любая другая подобная сделка, которую он проворачивал. Но когда Лукас уходил, перед его глазами продолжала стоять сцена того, как два брата, можно сказать, стояли и защищали от него свою старшую сестру.
Он не сделал этого для Тоби. Не смог предложить своему младшему брату защиту и чувство защищенности.
Лукас несколько раз вскакивал посреди ночи, беспокоясь, не стал ли он такой же угрозой психологического здоровья брата, как и его отец.
Наблюдение за тем, как Коллинзы защищают друг друга, заставило его почувствовать себя неловко. Ему потребовался целый месяц, чтобы опять вернуться в паб. В этот раз он был умнее, без эмоций следил за происходящим в пабе, разделял на категории, анализировал это место с точки зрения бизнеса и обсуждал с архитектором их планы. Он смог откинуть свои самые худшие чувства на протяжении всей встречи.
А потом зашла Кейтлин.
Она согласилась пойти с ним на свидание. Мужчина понимал, что ее целью было раскрыть свою сексуальность, но Кейтлин не из тех, кто держит людей на расстоянии. Даже тех, кто собирается причинить боль ее семье. И вот они сидели за столиком, а она задала ему вопросы, которые никого раньше не волновали. Потому что, на самом деле, всем было наплевать, какой он на самом деле. Единственное, что волновало окружающих ― что он может им дать.
Тишина затянулась.
― Ты не прав, ― в конце концов, ответила она.
Он с удивлением посмотрел на нее.
― Что ты имеешь в виду?
― Я не считаю тебя плохим человеком. Хотелось бы, потому что эта попытка купить паб бесит меня. Но, ― она наклонилась и взяла его за руку, ― ты ― не плохой.
Лукас не знал, что ответить. Первый раз в его жизни он хотел быть достойным чьей-нибудь симпатии. Ее симпатии.
Лимузин остановился, и Лукас удивился, что они уже приехали к месту назначения.
― Пристань? Не слишком ли холодно для плаванья? ― спросила Кейтлин.
― Не для того, что я задумал.
Мужчина взял ее за руку и помог выйти из лимузина. Он повел ее к своей яхте, так и не выпуская ее ладони. Лукас хотел бы, чтобы было теплее, но декабрь и должен заставлять поежиться особенно в этом году; температура была ниже обычного. И хотя ночь была лунной и ясной, мороз многих разогнал по домам.
Он помог подняться ей на борт, польщенный ее восхищенными «черт побери» и «Боже Всемогущий».