Лицо его перекосилось от ярости:
-Вон! – рявкнул он. – Прочь! Убирайтесь! Они не продаются!
-Разумеется ,разумеется…. – вкрадчиво замурлыкал я.
Да им и цены нет. Это- произведение гения… и только самый бесчестный человек позволит себе, прийти сюда и торговаться.!
Он растерялся и был сбит с толку
- Э… значит…..вы хотите сказать….. вы не отберете их у меня?
- Нет, со всей честностью ответил я.
- Я слышал….я знаю… это величайший шедевр ,кто же посмеет отобрать их у Вас? Единственное, зачем я приехал сюда ,это воздать должное создателю этого творения.
Нет ,в голове не укладывалось: что бы этот хорек мог создать что то прекрасное!
Наверное, поделка, которой грош цена.
-От куда они узнали? – всхлипнул он. – Приходят, деньги мне суют…. Украсть хотели…
-Пойдемте, посмотрим Ваши великие творения…
теперь он уже рвался представить их мне, чуть не бегом, держав в поднятой руке фонарь , гений устремился к курятнику.
Я с тяжелым сердцем стоял в темноте и слушал ,как он снует по курятнику, что то передвигает, бросает, и, наконец, великий ваятель робко позвал: - Входите…
Я перестал дышать, я потративший более трех миллионов на свою коллекцию ,понимал, что такое эротика ,вот это, замызганная деревенщина, который и тридцати-то долларов за раз не видел, знал о чувственной любви то, чего я не узнаю никогда.
Словно узкий, длинный нож ,вошел мне в грудь и повернулся там.
У них не было даже постамента, они лежали прямо на соломе, три девчушки лет пятнадцати с закрытыми глазами. Лицо каждой выражало какую-то стадию экстаза. На лице первой было предвкушение сладостного момента, вот уже все ,уже дождалась, еще миг – и блаженство пронзит ее юное медовое тело. Вторая была на вершине этого блаженства, странно, что я не слышал крика или хотя бы вздоха. Лицо третьей было исполнено умиротворения, истомы, сытости, еще мгновение назад она была нетерпеливой девушкой, а теперь ублаготворенной женщиной.
Но, боже мой, зачем он обрядил их прозрачно мраморные тела в эти пестрые платьица ,столь вызывающе задравшиеся на их бедрах. Я покосился на старика ,что бы человек огромного таланта ,гений ,и имел такой примитивный вкус?
Но чем дольше я смотрел на них, тем сильнее во мне поднималось желание. От него у меня пересохло в горле, сердце билось как сумасшедшее, в паху пылало, мне хотелось подойти и отдернуть подол каждой еще выше. Я невольно шагнул вперед, но скульптор придержал меня за рукав. Да, только гений способен на такую смелость: одна деталь, кажущаяся робкому вкусу примитивной, даже грубой, - и эффект усиливается в десятки раз!
Я понял, что если не заполучу статуи, то убью старика.
Осторожно, исподволь завел разговор я с ним, отступая при малейшем отпоре с его стороны и подкрадываясь заново, с крайней осторожностью пробирался я по темным джунглям его параноидального сознания.
Час миновал, другой, я упорно продвигался вперед, раз за разом вколачивал в его сознание одно и тоже. Мысль была простая: некие темные силы замыслили похитить его великое творение.
И вот наступил «момент истины». Я сделал вид, что меня осенила спасительная идея:
-Надо спрятать ваши статуи в тайном месте.
Он подскочил на месте:
-Да! Да! Но где? Здесь?
-Нет, они здесь не оставят вас в покое.
-Я прошу вас, помогите, я поеду, куда вы скажите!
-Есть у меня в Нью-Йорке подвал .
Теперь уже он уговаривал меня.
Я поехал в городок и заказал небольшой грузовик до Нью-Йорка.
В утреннем свете они показались мне еще прекрасней, пылинки и редкие пушинки роились вокруг них в солнечных лучах, а они, закрыв в истоме глаза, таяли в своем вечном блаженстве. Я хотел подойти к ним, но это было кощунство прервать их негу.
По моим расчетам, грузовик должен был прибыть вечером следующего дня. Я несколько изменил планировку музея, чтобы дать «Девушкам из Огайо», как я теперь их называл про себя, подобающее место. Они будут возлежать в углу на чем-то вроде римского ложа, затянутого красным бархатом. Я уже представлял, как устрою «тайный просмотр» с шампанским примерно на двести знатоков, которые слетятся со всего мира. Я уже обдумал, как избавиться от него и даже куда спрятать труп.
Был поздний вечер, зазвонил телефон. Я услышал голос Олафа.
-Звоню, чтобы поздравить вас, поскольку, когда я приехал, ни скульптур, ни скульптора уже не было. Я пришел к выводу, что вы обскакали меня на финише.
Я улыбнулся. Бедный старина Олаф! Вечный второй!
Но тут голос его странно изменился, и у меня мороз прошел по коже от нехорошего предчувствия.