—Идиотка! Иди срочно в душ!
—Да не успел никто ничего. — Лена с горящими щеками поплелась в душ.
—Что за парень с тобой был?!
—Бывший знакомый по институту. Да ты его видел! Помнишь? Когда к Политеху подъехал и повез меня к Разумцу устраивать.
—Что ж твой знакомый тебе одежду режет, брючки-маечки?
—Ты же ничего не понял! Саша! Он меня, наоборот, спас, от четырех подонков с ножами защитил! Да как здорово! Они, наверное, до сих пор там валяются.
—Ну, это я сейчас проверю! — с угрозой в голосе произнес Александр Борисович, направляясь к телефону.— Алло! Ниночка? Извини, что так поздно. Разбуди, пожалуйста, Борю, дело для меня важное, да... да... еще раз извини, что так поздно!
Повезло, он, оказывается, сегодня дежурит, — пробормотал себе под нос Александр Борисович и снова начал бегать пальцами по кнопкам телефона. — Алло, это Двадцать восьмое отделение? Капитана Сивакова, плиз... (а, черт!) — хорошо, товарищ дежурный, просто позвоните ему по внутреннему и скажите, что звонил Гольдман по очень важному делу.
Ответный звонок раздался буквально через минуту.
—Алло, Боря? Да, я тоже надеюсь, что ты своего сына назовешь Александром, — рассмеялся Аль-Борисыч, — но, кроме шуток, у меня к тебе просьба. Ты не мог бы позвонить своим коллегам... черт, не знаю номер отделения, но это Петроградская сторона — Чкаловский, Малый, Красного Курсанта... вот... и спросить у них, не случилось ли на их земле, где-то в районе угла Красного Курсанта и Чкаловского, какой-нибудь заморочки. Вроде поножовщины или пьяной драки... нет, это меня лично касается... где-то полчаса назад... В чем дело — вопрос, как говорил покойный Кумач, ты же меня знаешь, за мной не задержится. Спасибо. Как узнаешь, перезвони сразу, ладно? Тогда я жду!
Александр Борисович повесил трубку и тяжелым взглядом окинул закутавшуюся в халат Лену:
—Ну смотри теперь! На волоске висишь.
Лена хмыкнула и прошла в соседнюю комнату, гордо поджав губы: «Что он мне сделает? Хотя... А, обойдется все!» Но ее сердце екнуло, когда минут через десять раздалась трель телефона в гостиной. Лена напрягла слух.
—Что? Сигнал поступил, что насилуют? Что ж они сразу-то не поспешили, сучьи дети?! Рассказывай дальше, что там еще эта бабка-полуночница видела? Четверо? Подобрали троих? Что? Всех один отделал?! А четвертый? А, уполз... А этого супермена поймали? Вот и хор... я хотел сказать, герой-парень! Дело все равно возбудят? Нет? Почему? А, который в сознание пришел, говорит, что между собой передрались, правильно я догадался? Ты б еще координаты этих драчунов мне добыл... нет, что ты! Наоборот! Но это не к спеху. Все! С меня причитается!
Александр Борисович прошел в комнату, где, напустив на себя вид оскорбленного достоинства, сидела Елена, дымя очередной «Мо-ментол».
—Ну что, убедился, что я тебе никогда не вру? Не врала и не буду! Не буду, потому что если ты станешь продолжать в том же духе...
—Хорошо, я прошу прощения. — Аль-Борисыч, присев рядом, попробовал обнять Лену, но та, по-кошачьи фыркнув, проворно отскочила:
—Но-но, думаешь, жены нет дома, бедной девушке в беде помог, так за это с нее сразу плату требовать? Мы с тобой как договаривались? Я — «золотая булавка в галстуке», чтоб ты мог блеснуть ей перед друзьями; так, кажется, ты говорил?
—Так, значит, шмотки-кабаки с меня, а трахаешься ты с этим своим суперменом, колючая булавка?
—С ним?! — Лена расхохоталась так, что Аль-Борисыч понял: на этот счет он может быть спокоен.
—Я, конечно, не юная дева, восемнадцать лет как-никак, но с ним?! А ты, — Лена с озорством улыбнулась, — что касается тебя, то тут все будет зависеть от твоего поведения.
—Что ж, рад стараться! — шутливо ответил «папик». — Когда у тебя первый экзамен?
—Послезавтра, математика.
—Тогда завтра мы выпьем за твою удачу на «крыше». Александр Борисович уже собирался оставить Лену одну, — как-никак квартира — семь комнат, но на пороге вдруг обернулся и довольно серьезно, почти деловым тоном спросил:
—Ты дашь мне потом адресок этого супермена, который так успешно готовит девушек к экзаменам, что потом некоторые мальчики долго в сознание не приходят?
—А зачем? — сразу насторожилась Лена. — Я же тебе говорила, мы с ним просто друзья, никакого секса...
—Ты неисправима! — вздохнул Александр Борисович. — Пока у меня нет из-за тебя неприятностей, спи ты с кем хочешь, главное, со мной будь пай-девочкой, послушной и ласковой. Я не ревнив. Кстати... — Он выразительно посмотрел на Лену. — Кстати, в августе я отправляю жену месяца на два в Анталию, одну. Представляешь, как мне здесь будет скучно...— Он притворно вздохнул, а затем, уже вновь деловым тоном, продолжил: — Пойми ты, «золотая булавка», меня прежде всего заинтересовали деловые качества твоего рыцаря, а не его мужская потенция! Конечно, четверых пьяненьких юнцов, пусть и с кнопарями в руках, уделать — не Бог весть какой подвиг, но менты говорят, что та старушка-полуночница утверждает, будто она и глазом не успела моргнуть, а все четверо уже на земле лежали, вот это меня заинтересовало. Он кто? Спецназ? Десант?