Здесь машины уже не мчатся, как по Невскому, нет, они медленно, с чувством собственного достоинства, гордо и плавно проезжают и занимают свободные для парковки места.
Да и тротуары по этой стороне чище, а перед огромными «самооткрывающимися» стеклянными дверями — прямоугольник, выложенный мраморными плитами, на которых мелькают и самые изысканные дамские туфельки, и грубые ботинки постоянно дежурящих омоновцев. Это отель «Европа».
Вы подходите, стеклянные двери раскрываются перед вами, а за ними — покрытые ковровыми дорожками лестницы и предупредительные служащие: сперва швейцары, гостиничная «секьюрити» и гардеробщики, а затем администраторы, официанты. Гардероб — налево, а если повернуть направо и подняться по мраморной лестнице, вы окажетесь перед лифтами. Самый верхний этаж, вновь налево — еще один небольшой гардеробчик, и вот вы в знаменитом ресторане, известном как «Крыша».
И впрямь — над вами ясное небо, стеклянная крыша затемняется только тогда, когда регулярно проводящиеся здесь шоу и показы мод приходятся на белые ночи и свет небесный лишает публику цветоэффектов.
А в центре зала — небольшая эстрада с подиумом: шоу, показы мод здесь — обычное явление.
В предэкзаменационный вечер верный своему слову Аль-Борисыч привез Лену именно сюда. К тому же у него было и одно маленькое дельце, малюсенький должок человеку, которого он тоже пригласил сегодня на какое-то закрытое «коктейль-пати» с показом то ли летних шуб, то ли зимних купальников — Александру Борисовичу это было совершенно безразлично.
Зато Лена уже успела вычитать в рекламном буклете, что ожидается демонстрация нарядной обуви, и была заинтригована. Сама она была одета в облегающее платье серо-жемчужного цвета с глубокими разрезами по бокам и низким вырезом на спине. На руках — длинные белые перчатки, серебристые туфельки на каблуках делали и без того высокую девушку чуть ли не на полголовы выше ее «спонсора»... и почти одного роста с его шеф-телохранителем. Так что пока Миша с Аль-Борисычем подбирали укромное местечко — подальше от подиума, поближе к бару, — Елена забронировала себе один из стульев в первых рядах, положив на сиденье буклет.
—Елена! Подойди сюда! — раздался голос Аль-Борисыча. — Я хочу тебя кое с кем познакомить.
«Всё. Посмотрела на обувь! — горько отметила про себя Лена. — Если б была вдвоем (Миша, понятно, не в счет), так можно было бы вести себя чуть менее официально, а теперь!..»
Она прекрасно понимала, что если «папик» встречается с друзьями, ей нужно будет почти все время молчать, изредка вставлять умные фразы — дежурная улыбочка, запрограммированная тайна в глазах, стандартная чувственность движений... «Уф! Вот нашла себе работенку!» — вздохнула Лена, спеша к столику своего «спонсора».
—Вот, Леночка, это Борис, честный мент, между прочим, таких сейчас мало осталось, чтоб не начальству-мэру-государству, а конкретным лицам всегда были б готовы помочь. Вот темпора — умора![2] — с притворной печалью вздохнул Аль-Борисыч. — Но капитан, как-никак. Это, позвольте представить, — его супруга, очаровательная Нина. А это — моя Леночка, — закончил он светскую церемонию.
Последовал обмен дежурными комплиментами: «Ах, Леночка, вы так очаровательны!» — «Нина, я никогда бы не подумала, что мы с вами ровесницы! Александр так много рассказывал о вас...» — «Что вы, Лена, я, к сожалению, на десять лет старше!» — «Но вы так молодо выглядите! А ваш муж!.. Борис, вы — просто настоящий супермен! Расскажите нам какую-нибудь захватывающую историю,
ведь вы, наверное, переловили столько бандитов!» — «Саша — главный преступник! Но уличить я смог его только сейчас». — «В чем же его преступление?» — «В сокрытии великолепной жемчужины, я имею в виду вас, Леночка!»
Как это все было знакомо! «Конфуцианские ритуалы, — почему-то всплыло в мозгу Лены. — Так, здесь улыбаемся, тут нужно весело рассмеяться, он считает, что пошутил... Странно, неужели вежливость тождественна нечестности? И почему, черт возьми, если я хочу есть, как медведица по весне, я должна медленно клевать по крошке? И почему я не могу пойти посмотреть демонстрацию мод или сказать Нине все, что я думаю о ее внешности?» Она ясно видела, что жене бравого капитана можно дать и все сорок, ее манеры вызывали у Лены раздражение, а сам Борис отнюдь не выглядел суперменом.
Со стороны все выглядело чрезвычайно великосветски.
—Кстати, Борис,— лениво, маленькими глоточками опустошая бокал с мартини, говорил Александр Борисович, — представляешь, тот сверхсталлоне, что раскидал четверых хулиганов за четыре секунды...— Еще один маленький глоточек: — Помнишь, я тебе еще ночью звонил?..