—Да пойду и дам ему в табло сейчас от души, чтоб нос из затылка вышел. И гори эта контора вместе с ее сворой. Падла! — спокойно объяснил Николай на ходу.
—Стой, я тебя прошу. — Что-то в тоне Лены заставило Колю остановиться.
Лицо Лены все еще было белым от ярости, но она так же твердо и уверенно, как «я тебя прошу», повторила:
—Не надо. Говно колотить — только руки марать. На обиженных не обижаются. Его Бог накажет.
—Хм... «Бог накажет»... С чего это ты вдруг бандитскими формулировочками начала пользоваться? Типичное объявление войны; когда две мафии не столкуются, одна из сторон говорит: «Ну, дело ваше, вас Бог накажет». Хочешь наслать на него горилл своего «папика»? Видел я их, видел... Выносливые ребята, каждый день на полном контакте работают минут по пять. И, что характерно, по истечении пятиминутки спарринг-партнеры на ногах, но бой прекращается. Бережет Аль-Борисыч своих бойцов. Приятно.
—Засохни хоть ты-то! — устало попросила Лена.— Я девочка взрослая, правила приема знаю. Завтра, как говорят адвокаты, подам апелляцию на кафедру физики. Пусть посмотрят на экзаменационные листы. И о графине с водой расскажу. Я ведь проследила, чтобы он все листы вместе скрепил. И основной, на котором у меня план записан, и те два, на которых я доказала, что графин должен быть холоднее именно с той стороны, с которой никак не должен.
—Подло, конечно, но...— Коля решил подбодрить подругу, — но, согласись, остроумно. Почти по медицинскому анекдоту, о том, как привели студентов первый раз на вскрытие, паталогоанатом вскрыл тело, что-то там пояснил, а затем говорит: «Настоящий хирург не должен быть брезгливым!» И, к ужасу собравшихся, запускает на секунду палец во внутренности жмурика и... облизывает его!
—Не вижу связи...
— А я еще не дорассказал. Ну, две-три студенточки в обморок, естественно, остальным тоже не по себе. Паталогоанатом: «Ну, кто может повторить?» Ребята помялись, наконец выходит один, тоже пальцем — раз! — в распотрошенного жмура, скривился весь, но палец все же лизнул. А паталогоанатом заявляет: «Но, господа студенты! Настоящий хирург должен быть не только не брезгливым, он должен быть еще и очень внимательным. А из вас никто и не заметил, что я засунул в желудок покойного средний палец, а облизал указательный».
Против воли Елена усмехнулась:
—Нравоучительная байка, ничего не скажешь.
Но дальше разговор оборвался, и они долго молча бродили по парку — под ликующим летним солнцем на безмятежно голубом небе, среди веселящейся детворы и радостных абитуриентов.
При расставании Лена зло тряхнула головой:
—Не переживай только из-за меня, Колюнчик-колун-чик, хорошо? Если даже апелляция не поможет — ерунда, зато сколько полезного опыта! Испытать на себе, из-за какой мелочи человек может тебе кобру под лифчик сунуть, это что-нибудь да значит.
—Верно, сестренка. Как говорили древнеегипетские христианские демократы: «Болью физической испытываешь на прочность тело, а болью душевной — душу». Говорят, за подобные изречения члены конкурирующей партии Выбор Нила замуровывали их в пирамиды.
Еще раз улыбнувшись, Лена поспешила к остановившемуся трамваю.
Но самое суровое испытание выпало на долю неприметной мышки Наташки. В один из дней, когда Олег долго водил ее по паркам Павловска, она вдруг почувствовала смертельную усталость. Пока любимый крутил свой хитрый бизнес на рынке около метро «Автово», ей пришлось столько всего переделать! А тут еще эта прогулка, а ведь Наташа весь день носилась по магазинам с огромными сумками, выполняя разнообразные заказы Марии Александровны. Поэтому они вернулись домой довольно рано, часам к десяти вечера, и измученная Наташка сразу же завалилась спать.
То ли какой-то внешний шум, то ли дурное сновидение — что-то заставило ее проснуться. Наташа взглянула на часы: 23-40. Она собралась было снова заснуть, но тут до нее донеслись голоса из смежной комнаты. Наташа прислушалась: говорили явно о ней. Лучше б она не просыпалась! Хотя рано или поздно... Разговор шел на повышенных тонах; только голос Олега звучал как-то тихо и неуверенно. Зато всегда молчавший в присутствии Наташи Голубинов-отец явно разошелся:
—А мы тебе что тогда сказали?! Чтоб приехала сначала на день-другой, на выходные! А то — приехала, хозяйничает, как у себя дома, суетится вечно.
—Она же матери помогает, пап...
—Помогает?! Да у нее все из рук валится! Только я что-нибудь собираюсь сделать, она тут как тут: «Давайте я, Мария Александровна!» Подхалимка!
—Ну, вовсе не подхалимка, мама, она же искренне помочь хочет. Готовит вкусно, в квартире всегда чистота... Чем плохо? Что вас не устраивает?