—А меня, значит, теперь можно на свалку, да?! Родную мать? Конечно, теперь у тебя Наташенька, маму можно и в мусоропровод!
—Да ты глаза разуй! — стукнул кулаком по столу Голубинов-старший. — Она ж мало того что страшная: замухрышка, косоглазая, ножки как у бульдожки, — так еще и бесприданница! Не пойму я, кой тебе прок!
—Это ж надо, Мурманск, дыра медвежья, квартирка какая-то задрипанная, да еще родители в порту работают. Ты б еще бомжиху привел...
—Зачем вы так... — робко попытался вставить Олег. Наташа уже оделась, в сумочку летели оставшиеся деньги, документы, косметичка...
— Затем! Зачем ты превратил жизнь отца в ад? О себе я уже не говорю, ты, с тех пор как эту ведьму встретил, наверное, спишь и видишь, как меня хоронят! — Мария Александровна очень натурально всхлипнула.
—Вот, радуйся, довел мать до истерики! Мы же с ней ради тебя живем, оболтус! В лепешку готовы разбиться! А от этой — много тебе толку?
—Во-первых, мне с ней хорошо, а потом, и квартира чистая, и готовит...— Олег явно гнулся под напором родительской любви. Гнулся, но еще не сломался.
—Заладил одно и то же! — расхохотался Голубинов-отец. — Что ж, по-твоему, на каждой хорошей домработнице сразу и жениться надо?
—Ладно, хорошо! Мы с Наташей переедем к бабушке! Заодно она за ней и ухаживать будет!
—Только через мой труп! — Тривиальное, но сильно действующее выражение Марии Александровны прозвучало довольно зловеще. — Я тебя из этой квартиры не выпущу. Пока мать с отцом молодые да сильные, ты, значит, из них соки сосал, а как постарели — все, не нужны мы тебе больше, да?!
—Но ведь бабушке тоже нужно помогать...
—Слушай, сын, ты мужик или нет? Посмотри, до чего мать довел! Хорошо, Маша, успокойся. Давай сделаем так: Олег здесь остается, а эта его краля поморская пусть у моей старушки поживет, похозяйничает там. И оболтус наш навещать ее сможет. Положит ей оклад-жалованье, посмотрим, останется у него через пару месяцев желание с домработницей жить? Я-то ему такую невесту присмотрел, Зарину Румянцеву... Помнишь, сын? На два года младше, из твоей школы. Такая девочка выросла! И квартира двухкомнатная, и батя ее, бывший мой сослуживец, сейчас в гору пошел. Ну, столковались?
Рука Наташи замерла на ручке двери в гостиную. Олег молчал.
—Ну, сынуля, отец тебе разве что дурное посоветует? Мы ж тебе только добра...
—Не знаю, ма... я подумаю... с Натой посоветуюсь.
—Нашел советничка! Да...— Неизвестно, что хотел сказать Голубинов-старший: ему пришлось замолкнуть на полуслове.
Такого она уже не могла стерпеть! В гостиной неожиданно появилась полностью одетая Наташа, с сумочкой на плече и рюкзачком в руке. Она была настолько бледна, что все моментально смолкли.
—Спасибо за гостеприимство! — Ни на кого не глядя, Наташа быстрым шагом прошла в коридор, накинула свой легкий плащик. — До свидания.
—Ната, — опомнился Олег, когда она уже открывала входную дверь, — постой! Что ты так, давай с тобой сейчас посидим, все обсудим как-нибудь!
На мгновение Наташа замерла, но в этот момент из гостиной донеслось бормотание остывающей Марии Александровны: «Оно и к лучшему... Еще подслушивает...»
—Я за остальными вещами завтра приду, — стиснув зубы, спокойно сказала Наташа Олегу и стремительно побежала вниз по лестнице.
—Стой, куда, дурочка?! За полночь уже! — крикнул Олег, но ему ответило только лестничное эхо.
[1] От англ. shit — дерьмо. (Здесь и далее примеч. и перевод автора.)
[2] Здесь наш герой пытается построить каламбур на основе известного изречения Цицерона «О tempora, о mores!» («О времена! О нравы!»).
Глава третья НА РАСПУТЬЕ
Глава третья
НА РАСПУТЬЕ
У этих девушек не осталось надежд. Гордость не пускала их назад, домой, а дерзновение и отчаяние звали их вперед.
— Гордыня и отчаяние — не самые ли страшные из смертных грехов? — задавал себе в это время риторический вопрос отец Михаил Горчев, друг поэта Михаила, и приглушил приемник, из которого доносился голос некоего слащавого подпевалы, выводящего подобие баллады:
Их гордость уже не пускает назад,
Отчаянье гонит на стены,
И вновь в лабиринте потерь и утрат
Наташа, Арина и Лена.
Никто не подскажет — куда же идти,
Ведь все проходные и арки
Решетками кто-то успел обнести,
И снова они в зоопарке,
В странном чудном зоопарке...
«Дорогие мама и папа! Не волнуйтесь, у меня все в порядке! В институт поступила, но это даже не самое главное. Нашла новых и хороших друзей-подруг, с завтрашнего дня начинаю учиться в школе топ-моделей „Золотая Рыбка". Мне здесь очень хорошо. Конечно, денег пока не хватает, но это явление временное. Школа топ-моделей тем и хороша, что в ней можно будет зарабатывать. Но если у вас найдется что-нибудь для родной дочки, вышлите перевод на мой паспорт, по адресу...»