В этот момент в зале медленно притушили свет, были объявлены итоговые ставки: два к одному за Кудрявцева.
«Странно, кто-то в последний момент начал крупно ставить на его соперника...» — успела встревожиться Лена.
Соперником оказался почти наголо выбритый парень примерно Колиного роста, с перебитым носом и близко посаженными глазами. Девушкам показалось, что он чуть шире в плечах и поплотнее, но костюм-двойка не позволял определить это точно.
Сам Коля явно чувствовал себя неудобно в своей двойке. Насколько Лена знала, он и в повседневной-то жизни предпочитал спортивный стиль одежды. Она забеспокоилась еще сильнее.
Но схватки практически не произошло. Бритый встал в классическую стойку из каратэ-до, Коля, странно покачиваясь, приблизился к нему... и тут же получил серию молниеносных ударов. Так, во всяком случае, показалось всему залу. Бритый раскрутил классическую мельницу: удар ребром правой ноги с поворотом на левой, выкинутая вперед правая рука — еще удар! — вес тела перенесен на правую ногу, в дело идет пятка левой — и завершающий удар рукой по окончании разворота. К этому моменту Николай оказался уже на полу. И — нечто непонятное: бритый вдруг с диким воплем подскакивает вверх — все замирают: видимо, он хочет прыгнуть на грудь лежащему сопернику, чтоб окончательно вывести его из строя, — но вдруг падает головой вниз, пытается сгруппироваться... Поздно. Освобожденной пружиной распрямив свои ноги, Кудрявцев перехватывает его в воздухе и не дает приземлиться ни на бок, ни на ноги. Он как бы перевернул соперника в воздухе вверх ногами в тот момент, когда тот завис над ним, — и уже слышится глухой удар бритой головы о лакированный паркет площадки (позже знатоки скажут, просмотрев видеозапись, что и сам прыжок бритого был вынужденным: припав к полу, Николай избежал его ударов, а нанес свой снизу вверх, в самое запрещенное — но не на этой площадке! — место). Тишина в зале. Схватка окончена. Шесть секунд.
И шквал аплодисментов. Лена уже встала было, чтобы поздравить героя-гладиатора, но тут ей пришлось понять, почему перед самым началом схватки так резко — в два раза! — изменились ставки.
Часть зала вдруг подняла дикий свист, раздались крики:
— Правило! Правило! Группу ему, группу!
Николай не нарушал никаких правил. Поднявшие шум имели в виду другое, неписаное правило подобных состязаний: когда бой заканчивался слишком быстро, когда один из спарринг-партнеров оказывался явно сильнее противника, его могли поставить и на следующую схватку, но уже с группой — двумя или тремя «гладиаторами». Вполне «справедливо» — ведь не за шесть же секунд удовольствия платили деньги собравшиеся в зале любители кровавых развлечений. А в этом случае еще все обошлось без крови! Непорядок! «Не ха-ра-шоу!», как сказал бы один из литературных героев нашего времени. Правило!
Очевидно, кто-то смог предугадать исход первой схватки. И начал ставить крупные суммы против Коли, ведь все то же правило — пока боец остается на площадке ставки изменять нельзя.
Теперь Николаю предстояло работать с группой, минимум с двумя бойцами, и те, кто ставили против него, вполне могли получить по две сотни за каждую одну свою. А те, кто «за», по-прежнему — лишь половину поставленной суммы. Но шансов разбогатеть у них становилось, конечно же, гораздо меньше.
Разгоряченная зрелищем Арина все же заметила, как в зал вернулся высокий белокурый гигант, по-прежнему бесстрастный, и подсел к столику Лениного папы. Лена же, уже более искушенная в тонкостях «новой светской жизни», временное отсутствие Миши восприняла как нечто естественное, она ждала, когда же вернется «приставала»... Неужели его... Да нет, этого не может быть!
А, вот и он!
Весельчак в синем пиджаке, испачканном чем-то более темным, чем вино, которое выплеснула на него Лена, появился в дверях. Пошарив взглядом, он нашел Арину и Лену и устремился к ним чуть-чуть быстрее, чем того требовали приличия.
— Девушки, извините, — торопливо, но внятно и громко бормотал он,— лишнего хватил. Вы извините... а?
Лена, ужаснувшись, заметила измазанные зеленкой длинные шрамы на его щеках и поспешила отправить страдальца прочь:
— Ладно, ладно... иди уж... Бог простит...— Она никогда не пыталась вмешиваться в дела «папика» (за что тот ее и ценил, и держал при себе), но то, насколько холоден и жесток его Миша, знала!
— Ленок, а чего это у него с лицом стало? — наивно поинтересовалась Арина.