Олег невольно сдержал улыбку: он вспомнил о своих взаимоотношениях с прапором во время армейской жизни.
—Так-то лучше! Так...— Лена тоже закурила, помолчала с минуту, и в ее голове созрел один план. Сомнительный, но если сорвется, всегда можно предпринять и вторую попытку, и третью, и... Прессинг! Жесткий прессинг! Из бесед с Наташей и по поведению Олега она смогла уже составить довольно четкое представление о характере его родителей. Могло получиться и с первого раза! Вот только придется задействовать не слишком приятных личностей, да и без помощи подруг не обойтись! Но Наташкино счастье того стоит. Лена вздохнула про себя: пусть хоть одна из них будет счастлива.
—Слушай мою команду, рядовой Голубинов, — устало сказала она. — Солдатишко из тебя никчемный, генерал Токарева задействует свою армию. От тебя требуется только одно. Предупредишь сегодня вечером родителей, что через неделю, такого-то числа, к тебе приедут друзья. Много друзей. Человек шесть. На все вопросы «кто да что?» отвечать уклончиво. Планами генерального командования не интересоваться. По прибытии друзей не удивляться. Повиноваться беспрекословно непосредственно генеральному штабу в лице Токаревой Елены. Вольно...
Счастливый, что так легко отделался, Олег поплелся вслед за Еленой в комнату; его смущало только одно обстоятельство. Словно угадав его сомнения, Лена на ходу обернулась:
—И особо не переживай от того, что я тебе наговорила вначале. И мне, и Аришке, понятное дело, ясно, что ты за человечище, но при Наталье мы тебя только нахваливаем: и бизнесмен ты у нас удачливый, и парень добрый-привлекательный, и ума колодец...
Той же ночью после ухода гостей Лена посвятила в свои планы Наталью с Ариной, и тут же под восторженные возгласы подруг был составлен зловещий Заговор Трех, а генерал Токарева двумя голосами против одного была произведена в генералиссимусы. На следующий день тайные пружины пришли в движение:
—Аль-Борисыч? Это Лена... «Папик», я была послушной девочкой последнее время? Тогда у меня к тебе просьба...
—Алло, Димуля! Только не делай вид, что опять меня не узнаешь! Фу! Просить у тебя презренные деньги? Ты меня с кем-то путаешь! Нет, серьезно.
—Наталья, брось ты прихорашиваться зря! Там, куда я тебя веду, все равно все сперва растреплют и смоют!
—Но не могу же я в таком виде, Лен...
—Только в таком. Исходное состояние объекта — извини, что я про тебя так, — должно быть естественным! Пошли. Мой визажист ждет.
—Ой, не тяни так, уже иду!
—Девочки, я... я так не могу... У меня денег на эти платья просто нет!
—Ерунда! Арина же говорила, что это тебе Олег дал на экипировку, просто, зная твое маленькое гордое сердце, передал ей. Давай-давай! Арин, ну что за непослушная?
—Боится она, Ленка, боится. От счастья бежит, разлюбила Олега.
—Я — никогда!
—Мама, ты не забыла, уже семь часов, вот-вот будут гости, подойди к окну, взгляни! — Олег четко следовал указаниям «верховного командования»: ровно в семь Мария Александровна должна выглянуть в окно. Только вчера генералиссимус Токарева посвятила его во все подробности плана Заговора Трех, познакомила с бойцами своей временной армии.
—Что за глупости, Олежек!
—Ну, мама!
—Хорошо, сынуля, хорошо. — Мария Александровна подошла к окну. — Не идет никто, успокойся, только вот две иномарки въезжают во двор. Безобразие какое! Здесь люди ходят, а эти монстры своими колесами асфальт весь разворотили, старушки ноги ломают. Гляди-ка, у нашего подъезда остановились, выходят... Ой!
—Это ко мне, мама, — сказал Олег как можно спокойнее.
А зрелище было и вправду на все сто «ОЙ!»: из неизвестной Марии Александровне иномарки цвета морской волны появились три пары: девушки в вечерних платьях, кавалеры в безукоризненно сшитых костюмах, и все они несли в руках цветы (а мужчины еще и подарочные корзинки, перевязанные лентами), и... и все они зашли в их подъезд, стало слышно, как загудел лифт, как шаги поднимавшихся по лестнице мужчин остановились на их площадке...
—Олежек, неужто и впрямь к тебе? — Прозвенел звонок в дверь. — Боже, мне нужно одеться, как в ресторан... Что ж ты отмалчивался, какие у тебя друзья!
Но Олег уже открывал дверь, и Мария Александровна метнулась переодеваться и предупреждать Голубинова-старшего.
Когда она вышла «познакомиться с гостями Олега», то первым делом заметила, что тщательно сервированный ею стол изменился, и в лучшую сторону: на нем появились двухлитровая хрустальная бутылка причудливой формы и огромная ваза — огромная, но не настолько, чтобы вместить все принесенные гостями розы. Седеющий мужчина («Чем-то на Собчака похож», — мелькнуло в голове мамы Олега) и высоченный светловолосый парень поднялись из-за стола и шагнули навстречу. Парень поднес ей розы в вазе («Боже, красотища-то»), ища взглядом, куда бы их водрузить, а в руках «Собчака» оказался золотой портсигар. Лена так и задумывала: пошловато, но сильно.