Гостья, по-хозяйски протопав по комнате, направилась в коридор, из коридора её маршрут пролег на кухню и, осмотревшись, она взлетела на край стола. Пашутина на цыпочках проследовала за пернатой и, войдя на кухню, прислонилась к холодильнику. Сокол, поглядывая на нее агатовыми глазами, подошел по столу к ней ближе и издал резкий, неприятный крик.
— Ты чего, есть что ли хочешь? — дрожа, спросила Лена. — Как же тебя зовут? Кто ты девочка или мальчик? — вопрошала Пашутина бессловесное создание. — Давай я тебе окно открою, может быть, ты улетишь? — Бессловесное создание молчало, и улетать не собиралось.
От окорочка Буша птица отказалась, а вот мелко нарезанное филе говядины поела с удовольствием. Лапы птицы охватывали широкие кожаные ремешки. На одной полосочке было что-то написано. Но что?! Наклониться к гостье, Лена опасалась, и снова взяв бинокль, попыталась рассмотреть надпись. Там просматривались какие то цифры — 4, 8, две тройки, а дальше не читалось. Накрыть бы её одеялом… да прочитать, что там написано… — мечтала Лена. — Только такую накроешь… Как же. Пол пальца оттяпает, как нечего делать. — Сытый сокол слетел со стола и пешком прошел в коридор. Там он взлетел на мягкий «уголок», отряхнулся и прикрыл один глаз. Это было уморительно. Глядя на гостью, Лена тоже захотела спать. Плотно закрыв в комнату дверь и оставив на кухне открытым окно, Лена подумала, что утро вечера мудренее и тоже легла. Чуть свет она проснулась от странных криков и шума крыльев. Птица топталась под дверью комнаты, говорила «кьяк, кьяк» и явно пыталась разбудить хозяйку. На будильнике было шесть часов утра.
— Ты чего? С ума сошла?! Знаешь сколько время? — сорвалась Пашутина на незваного татарина. — У меня, чтоб ты знала, первый день отпуска. Имею я право поспать? — птица за дверью замерла, и некоторое время не шевелилась. Лена снова задремала, но поспать, все-таки не получилось. Сокол так шумно махал крыльями, что мог поднять и мертвого. Необходимо было встать, покормить пернатую и самое главное нужно было прочитать таинственные цифры на ремешке. Это мог быть и электронный адрес, и телефон хозяина птицы. При утреннем свете надпись была видна лучше и Лена, наконец, смогла её разобрать. Цифр было семь. Ничем другим, кроме как телефонным номером это быть не могло. Невзирая на раннее время, она набрала номер и стала ждать, когда кто-нибудь отзовется. Отозвался мужчина. Объяснив ситуацию и с трудом добившись от полусонного человека понимания, она стала ждать. Хозяин птицы появился буквально через пять минут.
— Вы уж меня простите, — скороговоркой говорил молодой мужчина приятной наружности. Он протянул птице руку, — и та послушно забралась на кожаную перчатку. — Хорошо, что Лушка к вам залетела. Если бы потерялась, я бы не пережил. Утрирую. Пережил бы. Но ведь жалко! Два года назад, когда я был в командировке на Алтае, мне её слётком подарили. Люблю я её! Мы же в ответе за тех, кого приручили? Правда? Её Лушка-полушка зовут. А меня Володя. Я тут по соседству живу, так же как и вы на последнем этаже. Простите ради Бога за беспокойство. Окно было открыто, она и вылетела. Чем я могу вас отблагодарить?! Просите чего хотите! Хотите в ресторан сходим или на охоту вас возьму? — Полусонная Лена кивала головой на всё. — Да?! Хотите? На охоту!? Луша нам уточек наловит. Я в следующую субботу утром приду. К семи. Вы только соберитесь. Форма одежды, соответственно, спортивная. Вот и ладненько, вот и поедем, — и он, накрыв голову сокола колпачком, ушел.
Неделя у Пашутиной прошла в домашних хлопотах. Её старания занять свободное время работой увенчались успехом. К вечеру она уставала так, что было даже не до телевизора. Визит птицы стал терять свою новизну и только лежа в постели, она вспоминала о своем обещании Володе. — А он ничего, сокольник этот, — сквозь сон думала она, — симпатишный…
Дни пролетали незаметно. Она съездила к родителям, вызвала слесаря, который заменил прокладки в кране, протерла квартиру от пыли и навестила беременную подругу. К пятнице она о своем обещании благополучно забыла, и субботний звонок в дверь застал её врасплох.
В пять сорок пять утра на Ленином пороге стоял Владимир в полном охотничьем облачении и с интересом рассматривал контуры её тела, просвечивающиеся сквозь тонкую ночную рубашку. — Никак забыла? — поинтересовался он, переводя взгляд с хорошенькой фигурки на лицо.