В одиночестве я допила приготовленный Костей чай и доела свой скромный кусочек пиццы.
Я хотела было сменить полотенце на сухое – даже на юге утречком долго в мокром полотенце то не посидишь – и совершенно случайно, среди всего оборудования лодочного сарая обнаружила промышленный фен.
Это был один из немногих инструментов, название и функционал которого я знала. Благо, видела, как похожими штуками орудовали дедушка Клим и мои дяди. А они обожают, в свободное время, заниматься постоянным переустройством нашей дачи. Что ни лето, там такой стук, грохот и сверлёж стоит, что из нашего района уже четыре семьи съехали, к паучьей бабушке, от таких рьяных любителей ремонтов и строительства!
Воспользовавшись промышленным феном и как следует помучавшись с ним, я таки умудрилась ускорить сушку своей одежды. Переодевшись с видимым удовольствием, я уже хотела было отправиться посмотреть, что там происходит у Инны и Кости.
Возможно, это не совсем этично и вообще некрасиво, но всё-таки Костя теперь мой (и кое-кому с безвкусной покраской волос придется это признать), а значит у меня есть кое-какое право интересоваться подобными разговорами.
Но только я двинулась в сторону Кости и Инны, которые продолжали выяснять отношения, стоя вдалеке от «Логова Китов», как к пристани подъехал вишнёвый Jeep Cherokee дяди Игната.
Из него немедленно выбрались Игнат и Яна, которые тут же скорым шагом направились ко мне.
— Доброе у… — начала я.
— Я так понимаю, Лана, вас одних вообще оставлять нельзя, даже полсуток? — с сердитым ворчанием спросил меня дядя. — Мы только что от Тито.
— Не кричи, милый, — Яна погладила мужа по плечу. — Костя и Лана сами же не ищут себе всяких приключений.
— А вот выглядит всё именно так, — пробурчал Игнат и взял меня за руку. — Идём, Лана. Я хочу узнать всё, что случилось этой ночью. Всё до мельчайших подробностей! Если хоть треть того, что я узнал от Тито правда...
Он не договорил, только взволнованно вздохнул.
Мне ничего не оставалось, как рассказать им всё, с максимальными деталями, начиная с того момента, как Ростислав привёз меня в участок.
Дядя Игнат, сомкнув пальцы рук и прижав их к губам, сосредоточенно слушал меня, сидя в раскладном стуле. Рядом с ним, на пуфе, поджав ноги меня внимательно слушала Яна.
Чем больше я рассказывала, тем больше у моих дяди и тёти темнели лица. Они всё чаще обменивались тревожными переглядываниями. А когда я закончила, дядя Игнат с досадой качнул головой и на пару секунд уставился куда-то в даль. А Яна и вовсе спрятала лицо в ладонях, но довольно быстро взяла себя в руки.
— Вот как мы поступим, — поразмыслив, произнес дядя Игнат. — Тито приведет в порядок малыша, которого вы спасли. Видео, которое ты наснимала Лана, фотографии и вообще всю информацию про ресторан Жарковских мы, пока, придержим.
Я тут же вскинулась с удивлением и возмущением.
— Но, дядя Игнат, вы же понимаете, что это не ресторан, а самая настоящее место казни! Которое, к тому же, угрожает существованию самого «Сантоса»! И вообще это…
— Лана, уймись, — чуть поморщившись, бросил дядя. — Я сказал: «Пока».
Он шумно выдохнул, с осуждением, строго посмотрев на меня.
— Ян Глебович, сейчас, строит свой ресторан и уверен, что его, пардон, кухня и общее назначение остаётся в тайне. А если мы сейчас обнародуем компрометирующие «Альдабру, фотографии и видеофайлы, пусть даже предъявив несчастного морского котика, максимум это вызовет негодование в обществе, а стройка ресторана на время остановится. Всё. Больше мы ничего не добьемся. В то же время Жарковский будет знать, что мы в курсе всего, что он задумал относительно «Сантоса». Я уж не говорю о том, что он обязательно узнает, кому обязан своими проблемами. И как ты думаешь, Лана, сколько времени и усилий, будучи нашим главным и единственным спонсором, ему понадобиться, чтобы утопить наш дельфинарий?
На это мне нечего было ответить. Я честно пыталась найти контраргументы. Я ведь уже ясно и ярко предвкушала наш триумф и крах злых умыслов отца Ростислава.
Но, выслушав дядю Игната, я с внезапным недовольным потрясением, поняла, что он прав. Кругом прав, чёрт побери!
Видимо, моя досада достаточно выразительно отразилась на моем лице. Потому, что Яна переглянулась с мужем, затем вздохнула, встала и подошла ко мне.
— Лана, — она присела на корточки возле меня и взяла мои руки в свои. — Послушай меня. Я понимаю, что твоя душа горит праведным огнем и тебе хочется сиюминутного торжества справедливости, но иногда нужно подождать более удачного момента.
Прежде, чем я успела уточнить, о чем таком они говорят, Игнат сказал мне: