Сорель всплыл рядом со мной, издал короткий звонкий клекот, и я согласно кивнула:
— Да, он нам этого не забудет.
Оставалось только гадать, что теперь предпримет Ростислав. Можно было не сомневаться в его мести.
Именно поэтому, я поторопилась последовать за Жарковским. Я не знала получится ли у меня успокоить его и убедить не мстить дельфинарию или Сорелю.
Не снимая мокрый гидрокостюм, я выбежала в коридор и стремглав бросилась к выходу.
Я заметила Жарковского, стоящего уже у выхода из здания.
К моему удивлению, он с подозрительной и даже легкомысленной жизнерадостностью о чем-то беседовал с дядей Игнатом.
Когда я, взволнованная и запыхавшаяся, подбежала к ним, оба мужчину изучающего посмотрели на меня.
А Жарковский, с кривой усмешкой сообщил:
— Хорошо, что ты подоспела, Лана. Я как раз рассказывал Игнату, как поскользнулся и свалился в воду, а вы с Сорелем помогли мне выбраться обратно.
— Не то чтобы я сомневался в добродетели Сореля, — почесав подбородок, с легким недоверием проговорил дядя Игнат, — но раньше он не был замечен в проявлениях подобного человеколюбия.
— В таком случае, следует признать, что ваша новая сотрудница, — Ростислав одарил меня улыбчивым, чуть насмешливым и снисходительным взглядом, — действительно весьма положительно влияет на своего… воспитанника.
— Ну, это уж вне всякого сомнения, — согласился дядя.
«Что вообще происходит?!» — с совершенным непониманием глядя на Ростислава, подумала я.
Это было очень странно. Особенно для такого человека, каким был Жарковский. Да я почти не сомневалась, что он вытворит какую-то пакость в качестве мести! И ещё удивительнее было то, что он выгораживал и хвалил меня перед дядей Игнатом.
«Что ты такое задумал?» — с сердитым скепсисом, проговорила я.
Но Рос попрощался с дядей Игнатом, помахал мне рукой и направился к выходу, совершенно не обращая внимания на свою насквозь мокрую одежду.
— Сорель правда вытащил его из воды? — обернувшись на меня, спросил дядя Игнат.
— Э-э… — у меня мелькнула мысль, соврать ему и поддержать ложь Ростислава, так как я боялась того, что мог предпринять дядя Игнат, но решила, что не стану играть по правилам Жарковского.
Будет лучше, если дядя поставлен в известность о том, что случилось.
Но, после моего короткого эмоционального рассказа, я уже не была в этом так уверена.
— Да чёрт возьми, — разочарованно воскликнул дядя Игнат. — Лана… Чёрт… Ты не виновата, не бойся, но… Если Ростислав сейчас расскажет своему отцу про этот инцидент, боюсь Ян лишит нас возможности выступать завтра перед публикой и потенциальными инвесторами.
Я виновато опустила взор.
— Сорель разыгрался и был сильно раззадорен, когда пришел Ростислав…
— Да, но он поднял на тебя руку, и я отлично понимаю поступок твоего подопечного, Лана, — зловеще хрустя костями сжимаемых кулаков, проговорил Игнат. — Я в любом случае этого так не оставлю, можешь не сомневаться! А на месте Сореля вообще притопил бы этого малолетнего гов**ка!.. Сын Яна совсем распоясался и возомнил себя повелителем в нашем городе и в стенах этого дельфинария!
Я с легким беспокойством посмотрела на дядю Игната.
Как бы он не решился наказать Ростислава раньше времени. Как по мне, так лучше вообще об этом забыть, тем более, что один мужчина – с плавниками и хвостом – уже отстоял мою честь, хорошенько прополоскав кое-кого в морской водичке, а мы и так собираемся нанести удар по могуществу Жарковских.
В дверь кабинета дяди Игната, где мы разговаривали, кто-то постучал, затем дверь приоткрылась и показалась голова Бориса Беркутова.
— О, Лана! — обрадовался он и ввалился в кабинет. — Игнат, Инна сказала, что не может кормить животных и… короче чего-то психанула и уехала. Не знаю, что с ней такое.
Мы с дядей обменялись понимающими взглядами.
— Ну-у, — протянул дядя Игнат, — на Инну это похоже… У неё часто меняется настроение.
— Чё, думаете беременна? — с глуповатым любопытством спросил Беркутов.
Учитывая его приятельские отношения с Ростиславом, ему, как и Инне, дядя Игнат повелел ничего о наших с Костей приключениях не рассказывать. На самом деле, кроме Яны, дяди Игната, об этом ещё знали только доктор Лакоба, Фанг и Саша, в верности которых сомневаться не приходилось.
— Боря, — фыркнув, я устало возвела глаза вверх, — беременность не единственный и совсем не стопроцентный показатель того, почему у девушки может меняться настроение.
— Значит, это эти… партизаны, — подумав, сделал «заключением» Беркутов.
— Какие ещё партизаны? — нахмурившись, не поняла я.