Я закрыла глаза, снова тихо протяжно вздохнула.
— И главное сейчас, запомнить все свои ошибки, чтобы в будущем их не повторять, — продолжала напутствовать меня мама.
Я молча, без энтузиазма, уныло кивала её словам. Как она не понимает, что такие её утешения ещё хуже, чем, когда она меня ругает. Я себя совсем какой-то ничтожной и бесполезной чувствую!
Но маму было уже не остановить. Она, что называется, вошла во вкус и с вдохновением пустилась в пространственные рассуждения о нашем наследственном медицинском призвании и моем блестящем будущем в медицине.
Чтобы хоть как-то скрыться от занудных перечислений достижений всех наших родственников-врачей и непрестанного гвалта внутри салона самолёта, я достала наушники. В последние несколько лет — они моё верное спасение от внешнего мира со всеми его проблемами и запарами.
Я выбрала на плей-листе трек Эда Ширана и вслушалась в первые куплеты.
Мама даже не обратила внимание, что я её не слушаю. Она сейчас, наверняка, была увлечена рассказом о том, как поступала сама, как старательно и прилежно училась, была старостой группы, отличницей и как успешно проходила интернатуру. М-да. Всё это я уже знаю наизусть и мне страшно поступать в мединститут уже потому, что от меня заранее будут ждать успехов не меньше, чем у моих родителей, бабушек, дедушек и прочих родственников.
Обожаю всю свою большую семью, но иногда меня невероятно тяготит тот груз ответственности, который они на меня возложили, не позаботившись, при этом, узнать мое мнение.
Самолёт неожиданно тронулся.
Я замерла. Сердце с надеждой подскочило.
Да, ладно! Не может быть! Аллилуйя! Мы взлетаем, Карл!
Два часа утомительного полёта, и мы приземляемся в Анапинском аэропорту. Мама с энтузиазмом поглядывала в иллюминатор и восхищалась красотами города. А вот я категорически не разделяла её восторга. Если она хотела, чтобы я действительно развеялась и отдохнула от всего пережитого, стоило на эти три-четыре, а лучше пять-шесть дней, слетать в Италию или, хотя бы, в Грецию. Да я бы даже на Египет согласилась, чем плескаться в море отечественной Анапы… Хотя нет. Лучше уж Анапа. Не хочу никого оскорбить, но Египет и Турцию я не слишком жалую. Во-первых потому, что наши туристы порой ведут себя там так, что не знаешь куда глаза девать от стыда и, вообще, после некоторых эксцесов, иной раз, стараешься нигде, кроме как в номере, по-русски не говорить. А во-вторых, возможно это только мне так «везёт», но каждый раз, что в солнечном Египте, что в жаркой Турции, отдых мне серьёзно портили местные «мачо», которые, как оказалось, вообще не понимают слова «нет». И не дай Бог, ещё им приветливо улыбнуться, ненароком, или просто в глаза посмотреть. Это — всё. Отдых гарантировано будет испорчен!
Ну, кажется, я нашла хоть что-то положительное в более родной и близкой Анапе. Посмотрим, изменилось ли там что-то за последние двенадцать лет, что я там не была.
Когда самолёт совершил посадку, и мы с мамой вышли из терминала, я сразу же ощутила резкий контраст между родным московским маем и местным, анапинским. Разница была этак градусов в десять-пятнадцать, если не больше. И если в столице пуховики и пальто уже сменили на легкие френчи и демисезонные куртки, то здесь, в Анапе, народ вовсю щеголял в шортах и футболках.
Я, на радостях, стянула свою легкую кожаную куртку и повесила на руку.
Миновав стойбище крайне настойчивых таксистов, мы прошли чуть дальше, где вызвали Uber и через восемь минут к нам подъехал лоснящийся от блеска чёрный Nissan Teana.
Сначала, перед отелем, мама хотела кое-куда заехать, но не говорила куда именно. Я не была этому слишком удивлена, моя мама всегда была сама себе на уме и, обычно, даже папу не всегда посвящала в свои планы. Но я была крайне заинтригована, когда на карте, в момент указания точки прибытия, увидела обозначение дельфинарий «Сантос». Я ко всему была готова и во многое могу поверить… кроме того, что моя мама внезапно, по какой-то капризной прихоти, захотела первым делом увидеть местный дельфинарий. Что-то тут не клеилось. А на мои вопросы она, не оборачиваясь с переднего сидения, всё также скомкано отвечала:
— Ничего особенного, о чем тебе стоило бы волноваться. Мне просто нужно передать кое-какие документы… одному человеку.
— А что за человек? — осторожно спросила я. — И почему ты раньше не говорила, что у тебя есть знакомый из… дельфинария?
— Потому ,что это не важно, — холодно ответила мама.
— Но…
— Света! — когда мама хочет мне показать, что она мной недовольна, она специально использую ненавистную мне сокращенную форму моего имени.