Пришел начальник управления Николай Павловский. Стали думать и гадать, откуда ветер дует.
У ОБХСС в Северске работы было немного. Влад, будучи избранным от коллектива народным заседателем, на своём опыте знал, что дел о хищениях было мало. В Северске не было подпольных цехов по пошиву ширпотреба, не пускали дефицит мимо торговых сетей на барахолку, ее просто не было. Редко сажали за мелкие комбинации с мертвыми душами в нарядах, да присвоение "списанных" стройматериалов. Иногда ловили "несунов", тащащих с работы пару вентилей для своей ванной, или дрель.
Из рассказов допрошенных проглядывалось следующее. Кто-то из их управления, а скорее всего из служб заказчика, капнул в ОБХСС, что на последних стадиях монтажных работ заказчик за немалые объемы переделок платил не по смете, а из других источников. А так как монтируемые технологические схемы нового производства были во многом экспериментальными, не встречавшимися еще в истории металлургии, то и переделок было много.
Проект был выполнен полностью, смета на работы исчерпана. Переделки проектом не предусматривались. На лицо приписки к объемам работ, растрата государственных денег не из того кармана. В общем, букет статей УК (Уголовного Кодекса РСФСР).
Начальник управления пошел в Дирекцию нового завода, обсудил проблему. Директор завода его успокоил - стройка всесоюзного значения, все понимают экспериментальный характер работ. Заткнем мы рот ретивым милиционерам.
А вызовы на допрос продолжались. Сходил начальник управления, директор завода, мастера, прорабы. Майор Александр Кирпичев закусил удила. Мечтал прославиться, получить
очередную звезду на погоны. Руководство ходило и в Горком партии. Все понимали, что государственные интересы выше происков майора Кирпичева, но связываться с ним никто не хотел. Уж очень худая слава о нем шла. Этот, мол, из - за карьеры кого хочешь с внутренностями сожрет.
Дошла очередь и до Влада идти на "разговор" в качестве свидетеля. Он к этому визиту подготовился. Не хотел быть кроликом на завтраке удава. Ведь все документы о выполненных работах, формы, наряды, материальные отчеты подписывал он - Главный инженер. И вся ответственность по закону лежала на нем.
У Влада были свои соображения, как закрыть это дело. Он сразу предложил своему начальнику и начальнику участка, которых уже замучил своими допросами майор Кирпичев, пойти в атаку и поставить ретивого служаку на место. Они не решались, рассчитывали, что всё рассосется само собой. Горком прикроет. Влад в это не верил.
Кирпичев встретил елейной улыбкой, предложил чай с печенками и начал беседу в "свободном, непринужденном стиле", как с лучшим другом. Выслушав пояснения, достал протокол и записал туда "свои мысли". Когда он предложил Владу подписать протокол, тот не поленился внимательно прочитать текст. Ответы его были так перевраны, что после подписания можно было главного инженера отправлять прямиком на нары.
Естественно, он не стал подписывать себе приговор. Весь елей с лица майора испарился. Он смял лист протокола и достал новый. Задавал вопросы и вписывал ответы. И опять ответы были "интерпретированы" им в свою пользу. Влад спокойно пояснил, что подпишет протокол, если ответы будут записаны без искажений, а если майору трудно, то он сам их впишет.
Кирпичев был очень расстроен таким отношением подследственного. Схема его не работала. Но еще больше он расстроился, когда на рядовой вопрос перед расставаньем:
- Всё ли в порядке? Есть ли какие - ни будь замечания к следствию? - получил ответ:
-Да, есть! И много.
Кирпичев опешил,- какие замечания!?
-У меня в сейфе, начал неторопливо Влад, - лежит папка с жалобами на нарушение Вами, товарищ майор, норм социалистической законности. Вы вызывали моих подчиненных на допросы в ночное время, это раз. Вы угрозами судом заставляли непричастных рабочих давать нужные вам показания против инженерно-технических работников. Это два! А во время допроса женщины, секретаря партийной организации управления, Вы опустились до нецензурных выражений и запугивания! Это три! Продолжать?
- Это какая-то ошибка, застонал Кирпичев, - меня не так поняли.
- У меня показания полутора десятков рабочих. Они убедят кого угодно, - завершил Влад разговор и уехал.
Больше ОБХСС его не тревожил.
Он предложил дать ход материалам против Кирпичева, но нерешительность начальника, довела - таки дело до суда. Подсудимым оказался начальник участка Иван. Но, учитывая мнение руководства города, и предварительные пояснения Влада судье, с которым много раз заседал в процессах, приговор был мягким: два года условно. Как говорится, "И волки сыты и овцы целы".
Ивана по существующим тогда правилам исключили из партии. Он переживал приговор, как реальный, мучился, искал виноватых, жаловался, что все выкрутились, а его подставили.
Влад вспоминал, как сразу после суда самые близкие друзья поехали на работу, закрылись в банкетке при управленческой столовой, и успокаивали обиженного Ивана, подливая "успокоительное". Когда первое напряжение было снято, Влад, для разрядки, рассказал байку про своих соседей по подъезду.
Прямо под ними, на четвертом этаже жила семья простых рабочих, супруги, сын школьник и мать хозяйки, старушка под восемьдесят. Муж, шофер грузовика, отличался пристрастием к зеленому змию, часто гонял всю семью по русскому обычаю. Женская часть семьи тоже не прочь была "погулять".
Влад как - то на работе поделился с сотрудниками своим недоумением:
- соседи под нами так часто стирают! Вот чистюли, чуть ли не каждый день стиральную машину гоняют, да часа по три, не меньше.
Знающие люди рассмеялись над его "дремучестью":
- Так это они брагу на самогон гоняют. Известный прием. Обычно брага неделю зреет, а в стиралке за 3 - 4 часа готова. Можно в аппарат заливать. Ты понюхай, чем от них после "стирки" пахнет.
И правда. После выключения машины, через полчаса из щелей в полу начинал просачиваться явный "хлебный" дух сивухи. А еще через час - другой у соседей снизу, как по нотам, разыгрывался весь "спектакль" застольных посиделок:
- усиливающийся разговор, смех,
- пение,
- ругани и стычки,
- драка с визгом и матом,
- женский плач и причитания,
- храп.
Самая интересная часть пьесы была - пение, а любимая песня старушки запомнилась навсегда. Она старательно, на русский деревенский лад, тянула популярный тогда хит ансамбля "Самоцветы":
"Не надо печалиться!
Ой!
Вся жизнь впереди...
Вся жизнь впереди...
Надейся и жди!"
"Ой" она добавляла от себя по деревенскому обычаю.
И это в 80 лет!
- Так что, Иван, - закончил рассказывать Влад, - Вся жизнь впереди! И не надо печалиться! Всё пройдет.
И, действительно, когда прошло около года, Влад похлопотал и снял с него судимость и даже восстановил в партии.
***
1991г
"Не ладно, что - то в Датском королевстве!"