— Это сороки крадут блестящее, а не вороны, идиот — пробурчал Фурин, отдавая монету.
— А они тоже приносят в гнездо только половину? Где вторая монета, растяпа?
— Если она не у тебя, то значит, всё пошло не так, как должно было.
— Объясни.
Фурин, вздохнув, выдвинул стул из-под выемки письменного стола и присел. Потом рассказал маленькую историю, которая имела большое значение.
— Так что, — заканчивал он, всё ещё вздыхая. — Если Транон не телепортировался сюда, то монету добыть не сумел. Надеюсь, с ним самим всё в порядке.
— Это неважно, — задумчиво проговорил Санмир. — Он уже свою роль сыграл и нам больше не нужен. Разве что как боевая единица, так сказать. А вот то, что он не добыл вторую монету, очень печально. Как звали того мага, у которого она?
— Нашёл, что спрашивать, — усмехнулся Фурин. — У всех магов одинаковые имена.
— А потом он упрекает меня в том, что я не отличаю одних вороновых от других, — проворчал гэльв, подходя к другому столу, на котором в своём порядке лежали бумаги. — Он есть среди них?
Фурин с явной неохотой встал со стула, тоже подошёл к столу и взглянул на портреты магов.
— Вот этот. Точно он!
— Значит, Дардарон.
— Да, кажется, его так звали.
— Я скажу своим людям. Монета будет у него, или же он будет знать, где искать её. Придётся брать его живым. А он один из двух оставшихся сильных магов в этой школе.
— Нет. Один. Я забыл сказать: позавчера, как раз когда я улетал, арестовали одного из них. Транон сказал, что это был самый сильный из них. Директор.
— Вот это новость! Эм. Есть какая-то аналогия с птицей, которая приносит хорошие новости? Или нету? Неважно.
— Я знаю аналогию, в которой используется выражение «птичьи мозги», — сказал Фурин и засмеялся.
— Ха-ха, — передразнил его гэльв. — По-твоему, это смешная шутка?
— Да, — кивнул мурф, всё ещё смеясь. — По-моему, очень смешная.
— Когда закончишь хохотать, превращайся обратно в птицу и лети назад в Куасток.
— Что? Зачем? Я думал, моя работа закончена!
— Нужно ведь нам знать, чем всё закончится, если никто из моих людей не вернётся.
— Значит, ты не уверен в собственном «гениальном» плане?
Санмир стал спиной к Фурину, скрестив за спиной руки.
— Никто не может знать наверняка, что сегодня произойдёт в этой школе.
Всё, что можно было сделать, они уже сделали: оделись в самые прочные мантии из имеющихся, взяли с собой оружие и продумали пути отхода. Магистры расставили по всей школе магические ловушки (на это ушло чуть больше часа) и объяснили ученикам, как они работают. Дардарон отдал монету Олтанону, потому что понимал, что гэльвы наверняка догадаются искать её у самого старшего. Также он объяснил, как можно притягивать монету к себе. У каждой из её сторон есть свой заряд, у одной плюс, а у другой минус. Если ты владеешь плюсом, то и притянешь её плюсовую сторону, а если минусом, то минусовую. Старагон попробовал и обнаружил, что это весьма увлекательно.
Теперь они затаились по тёмным углам с обеих сторон от того места, где примерно должны были появиться гэльвы, и ждал, все в напряжении.
— Если я умру, а ты выживешь, — говорил Олтанон своему приятелю. — Напиши на моём надгробии «Таралон, ты старая свинья, и я даже после смерти могу наречь тебя тем, кем ты и являешься на самом деле» и прочитай это.
— А если я умру, а ты выживешь, то напиши на моём «швиль тебе на рыло, сам пиши это дерьмо».
— Вы даже перед возможной гибелью не можете вести себя хоть сколько-то серьёзно? — поинтересовался новенький.
— Точно, — сказал Олтанон, а Таралон хихикнул. — Это, видать, наша собственная «защитная реакция организма». Перед чем-то плохим мы стараемся вести себя так, будто всё хорошо. Знал я одного мужика, у которого бабка была тронута головой, жена померла при родах, а маленькие детки ели только то, что ему удавалось купить на остатки взятых у ростовщиков денег, после раздачи долгов. И при каждой встрече со мной он хохотал, как сумасшедший. Говорят, так его и нашли, с улыбкой во всю рожу, в яме, куда его кинули ростовщичьи вышибалы.
— Верно говорит, — закивал Таралон. — Чем поможет грустная мина и постоянное нытьё, если ничего не изменишь? Если уж нам суждено помереть, так хоть что-то приятное останется напоследок.
Старагон промолчал. Он был с ними не согласен.
— А вот твоя реакция нам как раз непонятна, — добавил Олтанон. — ты должен волноваться меньше всего. Может, тебе удастся уговорить гэльвов взять тебя обратно.