Несколько комнат в узком проходе. С какой начать? Неважно. Он зашёл в первую же попавшуюся.
Его глаза встретились с грустными глазами Тарии. В её взгляде всегда виднелась необъяснимая печаль, и сейчас она была особенно чёткой. Старагон почему-то не удивился, найдя свою подругу здесь. Он понимал, что в любое другое время удивился бы, но не теперь. Не сегодня, когда столько всего произошло.
— Мы… — протянул он. — Думаем ведь об одном и том же?
— Всегда сложно угадать, о чём думаешь ты, — тихо ответила гэльвка. — Но, мне кажется, сейчас всё именно так. Если ты жив, значит всё получилось. Вы победили?
— Людей хана — да, — парень присел рядом с ней, у окна, смотрящего на главную дорогу. Если высунутся в него, можно было бы даже увидеть толпу возле замка.
— А этих людей нет, — закончила девушка. — Главное, ты жив. Что теперь?
— Ты спрашиваешь у меня? Ты скажи мне, что теперь. Ты взяла из замка приличный запас еды и, вместо того чтобы потратить его на дорогу в Каганат, осталась в городе. Значит, ты собралась жить дальше со мной?
— Я хотела знать, чем всё закончится. Я волновалась за твою судьбу.
— Когда это случилось?
— Что именно? — она сказала это так, будто бы они оба не понимали, о чём речь. И при этом в её интонации была слышна насмешка. Она словно говорила «я знаю, но всё равно спрашиваю». Она хотела услышать, как он сформулирует этот вопрос.
— Когда ты полюбила меня? — он сформулировал его предельно просто.
Гэльвка не поспешила с ответом и некоторое время вообще не двигалась, только водила туда-сюда носочком лежащей во всю длину ноги, обутой в кожаный сапожек.
— Сама не знаю. Пару дней назад, возможно.
— Тогда, когда я предложил тебе уйти? И ты всё равно приняла моё предложение.
— Я хотела, чтобы ты разочаровался во мне. Я надеялась, это поможет тебе справиться с чувствами. Чтобы… это не мешало тебе колдовать.
— Всё получилось.
— Вот как?
— Да. Я закрыл своим заклинанием всех от взрыва. Я спас большое количество людей. Но мы с тобой знаем, что на самом деле спасла их ты.
— Значит, я не зря старалась.
Гэльвка снова не стала трудиться над интонацией, не стала скрывать обиду. Она находилась где-то посередине между искренностью и притворством. Говорила одно, но подразумевала другое. Это был тот случай, когда не нужно было обращать внимание на смысл слов.
— Итак, — вздохнул Старагон, — ты убедилась, что твоя затея удалась, убедилась, что со мной всё хорошо. Что ты будешь делать теперь?
— Зависит от того, что решишь ты, — легко и просто ответила она. — Прогонишь меня, и я поеду в Каганат, неважно будут у меня шансы добраться или нет. Неважно, дадут ли мне маги ещё еды на дорогу или не дадут. А если попросишь остаться…
— Почему ты сомневаешься, что я решу.
— Потому что я тебе больше не нужна. Ты разлюбил меня, разочаровался во мне, отпустил меня в конце концов. Будет вполне логично, если ты не захочешь меня больше видеть.
— Ну, теперь я знаю правду. Причину, по которой ты так поступила. Знаю, что разочаровался в тебе зря. Как знать, может теперь мои чувства вернутся.
— И что тогда? По новой? Я снова буду причиной твоих неудач в магии? Как знать, может скоро уже я разочаруюсь в тебе, и всё покатится в бездну.
— Как знать, — подтвердил Старагон. — А может быть всё будет наоборот, и у нас всё получится. Мы ведь с тобой столько прошли вместе!
Так они и остались сидеть в пустом доме, рядом друг с другом, под звук шумящей на улице толпы.
После девятого дня
— Ты что-то не договариваешь, — сквозь вязкий комок в горле сказал Дардарон.
Трилон откинулся на стенку тюремной комнатушки так, что был слышен шлепок от удара его головы о каменную поверхность.
— Что я могу не договаривать по-твоему?
— Ты сказал, что мы из кожи вон лезли, чтобы добыть эту книгу. Из-за неё умер Адриан. Многое из-за неё произошло. Поэтому она была дорога тебе. Но одновременно с этим ты не хотел никому передавать её знания. Потому что тебе они показались опасными. Но все мы прилагали усилия и Адриан умер не за саму книгу. Всё это было ради тех самых знаний. А ты решил похоронить их, а бесполезную бумажку оставить как дань уважения проделанным усилиям? Либо ты ещё больший глупец, чем мне казалось. Либо ты рассказал мне не всё.
Трилон опустил взгляд.
— От тебя ничего не утаишь, да? Ты прав, я не стал говорить. Когда книга попала к нам в руки, я долго не решался её прочесть. Ты уговаривал меня, подталкивал, а я всё боялся. Однажды между нами завязался разговор, в котором я объяснил тебе всю важность того, что написано внутри. Ты же пытался убедить меня в том, что я перегибаю палку, что ничего особенного в книге нет, и мне пора было уже давно научить кого-то этому языку и прочитать, наконец, всё, что там написано. Я вразумил тебя, но потом сказал, что… в одном ты прав. Ты был прав в том, что мне нужно было передать эти знания. Они слишком важны, чтобы быть лишь в одной голове. И я научил тебя этому языку. На это ушла неделя. Как раз тогда Аррадра уезжала на лечение, и ты ни на что не отвлекался. Мы сидели в моём кабинете над бумагами, а потом, когда ты тоже знал язык, мы сидели ещё столько же над закрытой книгой. Ни один из нас не решался открыть её. А потом настал день, когда я, наконец, решился. Хотел рассказать тебе, но уже на следующий день убийца Адриана добрался до тебя.