Я больше никогда не хочу расставаться с катанием на коньках. Проклятье.
Это то, чего я боялась. Снова начать любить кататься на коньках. Цепляться за это. Катание на коньках снова стало спасением жизни.
Ну, по крайней мере, до тех пор, пока моя депрессия не проявится снова.
Она вернётся. Депрессия не уходит просто потому, что ты действительно решила сделать то, что любила раньше.
Если бы это было так просто… нет смысла говорить об этом. Это не так просто и никогда не будет так просто.
Преодолеть депрессию никогда не будет легко, если преодоление вообще возможно. Господь свидетель, это может остаться навсегда.
Обернувшись, я обнаруживаю, что Колин и Эйра наблюдают за мной. На лице Эйры расплывается широкая улыбка. На лице Колина тоже.
Я уверена, что это происходит по двум совершенно разным причинам.
Улыбка Эйры больше похожа на изумлённую улыбку. Как будто она очарована моим прыжком. Колин, напротив, выглядит гордым. На его лице застыла эта отцовская улыбка «о-я-так-горжусь-тобой».
Я горжусь собой. Колин, возможно, и подтолкнул меня, но это сделала я. Я ступила на лёд, потому что мне этого захотелось.
Чёрт возьми, как же это приятно.
— ¡Dios mío! (Прим. пер.: Боже мой!) — Эйра визжит, когда я перекатываюсь на коньках, приближаясь к ней и её брату. — Я никогда не видела, чтобы кто-то делал это лично!
— Я не думала, что всё ещё смогу это сделать…. — я отвечаю искренне и откровенно.
Как бы сильно я ни ненавидела себя за это потом, я падаю в объятия Колина, отчаянно нуждаясь в объятиях. Не потому, что я вроде как справилась с этим прыжком, а потому, что я катаюсь на коньках.
На глаза наворачиваются слёзы, но я подавляю желание заплакать.
Его руки немедленно обвиваются вокруг меня.
— Я так горжусь тобой, mi sol. — Я чувствую, как он нежно целует меня в макушку. Так мягко и нежно, что у меня сжимается грудь.
— Как ты её назвал? — спрашивает Эйра Колина.
Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на неё, и вижу, что её глаза расширились, и что-то, чему я не могу дать названия, сверкает в её глазах.
— Mi sol, — отвечает Колин с довольно застенчивой, но счастливой улыбкой, его щёки слегка порозовели. Его щёки покраснели, должно быть, от холода.
— Я всё ещё понятия не имею, что это значит, — говорю я ей. — Не хочешь просветить меня?
Эйра качает головой. Как только слова Колина, кажется, доходят до её сознания, у неё отвисает челюсть, и всего секунду спустя уголки её рта растягиваются в широкой и радостной улыбке.
— О, Эйдену бы это понравилось! Должно быть он чертовски доволен собой прямо сейчас. И он, очевидно, гордился бы тобой.
— Наверное.
— Колин, если бы Эйден был здесь и услышал бы, как ты это говоришь, он бы сиял улыбкой, такой же яркой, как Эйфелева башня, когда она сверкает.
ГЛАВА 33
«Я приму тебя со всеми твоими бедами и радостями, пройду сквозь бурю лишь потому, что люблю тебя» — Unconditionally by Katy Perry.
Колин
Колин всегда садился на переднее сиденье, забывая, что в машине будут оба наших родителя. Он так злился, что к концу дня отказывался брать молочный коктейль в «McDonalds».
Эйра смеётся. Я не думаю, что она когда-либо переставала смеяться с тех пор, как мы вошли в «The Retro Diner».
Так же, как и Лили.
И как оказалось, Лили нравится слушать, как моя сестра рассказывает ей о моих позорных историях.
— Когда мы возвращались домой, он закатывал истерику, плакал, швырялся подушками, разбивал что-нибудь только потому, что ему не принесли молочный коктейль, тот самый, который он отказался взять, потому что разозлился из-за того, что не сел на переднее сиденье.
Лили смеётся с таким удовольствием, что мне почему-то хочется, чтобы Эйры здесь не было. Я хочу сохранить смех Лили для себя, и я хочу быть причиной её смеха. По крайней мере, я могу услышать его.
— Ты в порядке, enana (Прим. пер.: гном) — спрашиваю я, когда Эйра начинает кашлять от того, что пьёт молочный коктейль слишком быстро. Я уверен, что ей даже не следует его пить. Но разве можно ей отказать?
Эйра кивает.
— Просто немного устала.
— Я не сомневаюсь. Мы отвезём тебя домой после этого, или ты хочешь уйти сейчас?
— Нет, спасибо. Я лучше проведу больше времени с тобой и твоей фальшивой девушкой.
Лили вздыхает, но ничего не говорит. Я чувствую, как она смотрит на меня, определённо ждёт, что я что-то скажу.