Это будут шесть очень интересных дней.
Внезапно тепло закрадывается в мою грудь, сохраняя слова «ты моя» пугающе близко к моему сердцу. Я не должна так себя чувствовать. Я не должна прыгать, как малыш, кричать, смеяться от счастья.
Но я хочу. Потому что Колин Картер называет меня своей. И он лежит на мне сверху, его руки обвивают меня, а не кого-то другого.
Я забегаю вперед. Я для него скорее миссия. Вызов, если хотите. Кто-то, с кем можно играть, пока я не умру. Жестких ощущений нет. Без комментариев.
Комната успокаивается, единственные звуки, которые слышны, это тяжелое дыхание, хотя никто из нас, похоже, не заснет в ближайшее время.
— Не возражаешь, если я позвоню сестре?
Мне все равно, но мне интересно, зачем Колину звонить сестре в одиннадцать вечера.
Потянувшись к тумбочке, он хватает свой телефон. Он притягивает меня к себе, все еще желая держать меня рядом. Затем он прокручивает свой телефон, попадая в приложение для обмена сообщениями, что дает мне возможность просмотреть его последние сообщения. К счастью для моего собственного рассудка, он нажимает на чат Эйры и набирает ее номер прежде, чем я задену собственные чувства.
Даже не знаю, почему меня беспокоит мысль о том, что Колин переписывается с парой других девушек. Мы не участвуем ни в чем другом, кроме этой девятидневной договоренности.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты не спишь, — говорит Колин вскоре после того, как Эйра берет трубку. Я не слышу, что она отвечает, но чувствую облегчение Колина, когда она проснулась.
— Нет, enana (прим. пер.: гном), я просто не успел сегодня зайти.
Так он навещает свою семью каждый божий день? Это поразительно. Я не видела маму целый месяц.
Хотя, если честно, мы с мамой в последнее время не слишком хорошо относимся друг к другу.
— Ты же знаешь, что я бы никогда этого не сделал. — Боже, я ненавижу слушать только половину разговоров. — Uh, claro. Dame un momento, ¿sí? (прим. пер.: Да, конечно. Дай мне минутку, ладно?)
Колин мгновенно встает с кровати, зажав телефон между плечом и ухом, идет по моей комнате, собирая одежду.
— Ты уходишь? — спрашиваю я, сдвинув брови.
Колин качает головой, шепча:
— Еще нет.
— No, esa era Lily (прим. пер.: Нет, это была Лили).
Он подходит ко мне, поднимает мои руки вверх и стаскивает с меня ту же майку, что и раньше.
— Дай мне секунду, а? — Он смеется, садясь рядом со мной и держа телефон перед лицом как раз в тот момент, когда включается камера, показывая довольно усталую Эйру Картер.
Она взвизгивает от волнения, когда видит мои волосы в углу экрана.
— Лили!
Я сижу, прислонившись к каркасу кровати.
— Колин не перестает говорить о тебе, ты знаешь это?
Колин неловко ерзает. Сквозь экран я вижу, как он бросает на Эйру предупреждающий взгляд. Хотя она это игнорирует.
— Правда?
— Ага. Буквально вчера он был весь такой: «Она такая великолепная». Если я правильно помню, он даже пускал слюни. — Слюни? — У него в телефоне миллион твоих фотографий.
Серьёзно? Я знаю, что он время от времени снимает меня на видео для нашего проекта, но фотографии? Может они тоже нужны. Не знаю, Колин ничего мне не рассказывает о нашем проекте.
— В любом случае, — мне нужно, чтобы этот разговор был о чем угодно, только не о Колине и обо мне, — как ты себя чувствуешь?
Она все еще не выглядит намного здоровее. Если быть честным, она даже выглядит немного хуже, чем когда я встретила ее два дня назад.
— Просто замечательно, — она криво улыбается. — Время становится все жестче.
А затем Эйра продолжает рассказывать нам о своем дне. Как их мать пригласила Эйру поужинать раньше и как она вернется в школу на пару часов. Колин, кажется, не слишком взволнован этой новостью, но я не знаю, почему.
Школа нормальная, по крайней мере, она должна учиться дома в ее возрасте. Так почему же он не рад этому?
Через полчаса Колин заканчивает разговор по телефону и встает с кровати.
Он целует меня в лоб, собирает свои вещи и выходит за дверь. Он даже не прощается, он просто уходит, как полный мудак, которым он и является.
ГЛАВА 17
«Мы никто, потому что ничто не вечно, и это — тоже» — Like Strangers Do by AJ Mitchell.
Колин
— Ты трахнул мою сестру!
Все поворачивают головы, пары глаз смотрят на меня, как будто я какой-то артист на сцене. Мне физически больно чувствовать на себе взгляды товарищей по команде.