По утрам густой, остро пахнувший туман укрывал землю, не давая ей просыхать. Туман не исчезал и днем. Избы и деревья возле них стояли по пояс в тумане, как в воде, чернея в окружении сплошной серой, неопределенной зыби, поверх которой лениво подымались из труб серые дымы, чтобы тотчас распластаться в тумане. В домах более обычного хныкали, а то и ревмя ревели засидевшиеся дети. Взрослые говорили мало и тихими, как при больном, голосами. Звуки гасли во влажном воздухе, едва успев возникнуть.
Грустно гляделось в такие дни обычно красивое и зеленое Нечерноземье.
Только работа несколько оживляла деревни и поля. Она не прерывалась. Все-таки лето.
Сквозь толщу застоявшегося воздуха прорывался гул трактора и машин. Митя Зайцев с рассвета резал пропашником борозды на картофельном поле, страдая, когда видел позади вывернутые белые клубни, не более голубиного яйца размером. По бороздам с поля уходила застойная вода. Потери оправдывались. В четырех километрах от него, на краю Кудрина, гудели две сушилки, распространяя вокруг печное тепло. Медленно вращались их горячие барабаны, к работающим АВМ той дело подвозили мокрую траву. На сотню метров от машины пахло свежевысушенным сеном.
Как и было обещано, колхозный инженер Лапин слово сдержал. С превеликим трудом, но удалось запустить все три сушилки. Ребята — шефы с механического завода — с явным интересом, даже с задором шуровали под новенькими крышами, подбрасывая в чрево гудящей машины охапки сырья. Настоящая работенка, достойная мужчин. К тому же не под дождем, при тепле. Вроде и нехитрое дело делали, а погоду обманули. Под раздатчик только успевали подставлять прозрачные мешки. Они наполнялись теплой серо-зеленой мукой с приятным запахом сытости. Мешки отставляли, чтобы охладить, потом заклеивали и отвозили в темную часть навеса, где щитами отгородили три стены. На редкость ладненько и ко времени соорудили все это: большие навесы, сушилки, сараи. Как только агрегаты заработали — и уже сама собой установилась та самая нужная рабочая атмосфера, усмешливая деловитость, как при всякой удаче. Подтрунивали над малоподвижным циклоном, радовались, как ловко перехитрили непогоду. Дожди идут, а корма на зиму — штабелями под крышей.
Сергей Иванович прямо-таки пританцовывал вокруг сушилок. Стук молотков на крыше, где прибивали последние листы шифера, звучал для его ушей героической симфонией. Задумано — сделано!
Инженер Лапин, убедившись, что в Кудрине полный порядок, помчался на машине техпомощи в Лужки, как просил его агроном.
Знакомый гул и грохот встретили его возле навеса в Лужках. Два самосвала с высокими наращенными бортами стояли у разгрузочного бункера, полные травы с рожью. Зинаида и ее соседка Тимохина не без гордости представили инженеру свою «малую механизацию», предложенную Васей Тимохиным: для отвозки мешков с сенной мукой они приспособили старые детские колясочки. Вася отыскал их на чердаках, отвинтил кузовки, и теперь четырехколесные малютки, повизгивая несмазанными колесами, катались от сушилки до дальнего угла навеса, загороженного от непогоды свежими плетнями.
Дед Силантий, со строгим ликом и вздернутой вперед бородкой, проворно вязал плетни прямо на месте. Ветки ольхи с еще не увядшими листьями он накручивал на свежие колья и забивал их рядком. Силантию, похоже, нравилось мастерство на виду людей, он гордился собственной пригодностью в общем деле. Глаза старика поблескивали из-под рыжеватых бровей, время от времени он даже покрикивал на женщин, чтобы они ровней и не так плотно выкладывали штабель из полных мешков.
На самом тяжелом месте, у бункера, стоял с вилами приезжий сын Силантия «дачник» Борис, а напротив — его сын. Не усидели в теплой хате. Да и как можно усидеть в такие дни! Три самосвала с короткими интервалами подъезжали к разгрузочному бункеру и сваливали траву. Приподняв на лоб запотевшие очки, Борис Силантьевич ширял в просторную глотку машины тяжелую траву и подбадривал сына. Работа увлекла обоих, машина задала высокий темп. Это был тот слаженный и красивый труд, когда усталость долго не дает о себе знать, оттесненная простой человеческой потребностью к полезному делу.
— Где ваш отец? — спросил инженер у Зины.