Будик остановился и неловко отдал военный салют. За столом сидели двое. Должно быть, поэтому старый дьякон и испрашивал для нового посетителя разрешения войти.
Хрупкий старец в залатанной рясе близоруко моргнул и, неуверенно улыбнувшись, сказал на латыни:
- Мир тебе.
- Отец... - голос Будика сорвался.
- Я заменяю епископа, твоего истинного Отца во Христе. Однако если желаешь, я стану звать тебя сыном. Мое имя Эвкерий. Откуда ты?
- Я... я легионер... один из тех, кто пришел с Грациллонием, который теперь у вас король. Мое имя Будик.
Пастырь вздохнул и сделал знак, который часто повторяли христиане. Сидевшая напротив женщина обернулась и негромко, взволнованно спросила:
- Ты человек Грациллония? Он прислал тебя?
Ее латынь была безупречна.
- Нет, милостивая госпожа, - Будик запнулся, не зная, правильно ли выбрал обращение. - Я пришел по своей воле. Отец, я сегодня свободен от службы и расспросил жителей, как вас найти. Мы долго были в походе, и у меня едва находилось время помолиться. На душе у меня много такого, в чем я должен исповедаться и покаяться.
- Разумеется, я выслушаю тебя, - улыбнулся Эвкерий. - Твое появление цветок, украсивший праздник Пасхи. Но нет нужды торопиться. Будь моим гостем. Я полагаю, что и ты, госпожа Бодилис, не откажешься познакомиться с этим молодым человеком, а?
- Буду рада, - ответила женщина.
- Будик, - сказал пресвитер, - окажи почтение, не религиозное, но светское, Бодилис, королеве Иса.
Королева! Одна из Девяти колдуний? И в то же время - жена центуриона? Будик сам не помнил, как отдал салют.
Кем бы она ни была, она была красива: высокая, с прекрасной фигурой и редкостной грацией движений. Волнистые каштановые пряди обрамляли лицо с коротким носом, широкими скулами и полными губами. Большие голубые глаза под темными дугами бровей. Темно-зеленое платье из богатой материи с золотой вышивкой, изукрашенный пояс и серебряная подвеска на груди в форме совы.
- Возьми кубок с той полки, - указал Эвкерий, - и раздели со мной этот мед, который щедрая королева принесла, чтобы согреть мои старые кости. Не удивляйся, мы с ней стали друзьями с тех пор, как я здесь появился, а тому уже десять лет. Помнишь, Бодилис?
Старый пресвитер закашлялся. Королева озабоченно нахмурилась и сжала его ладонь в своей. Будик тем временем достал с полки деревянный кубок и придвинул к столу третью скамеечку, с которой ему пришлось смотреть на старших снизу вверх. Бодилис кивнула ему на флягу. Что ж, королева, даже если она языческая жрица, не станет прислуживать простому солдату. Будик набрался смелости и налил себе сам.
Бодилис улыбнулась юноше. Вблизи Будик рассмотрел тонкие морщинки в уголках ее губ и глаз.
- Мы с пастырем разной веры, - пояснила она, - но нас объединяет любовь к книгам, произведениям искусства и чудесам земли, моря и небес.
- Королева Бодилис не просто скрасила мое одиночество, - добавил, отдышавшись, Эвкерий. - Она позаботилась доставить мне необходимые средства для пропитания. Языческие короли и не думали обо мне, а христиан в Исе не наберется двух десятков. Еще заходят порой единоверцы из заезжих галлов да моряки с торговых судов. Мои предшественники жили в нищете. Надеюсь, это послужило к их спасению, но... но... у королевы благородная душа, сын мой. Помолись, чтобы она когда-нибудь увидела свет или чтобы Господь открыл ей истину после смерти.
Бодилис саркастически усмехнулась:
- Берегись, ты впадаешь в ересь.
- Господь меня простит. Я не смею забывать... - пресвитер вновь обратился к Будику: - Когда могу, я выбираюсь в Аудиарну - город под властью Рима, на пограничной реке. Ты, верно, не знаешь географии? Там я исповедуюсь и получаю освященные хлеб и вино. Но здоровье не позволяет мне много путешествовать.
Он старался держаться прямо, но смотрел виновато.
- Прости, сын мой, я не хотел бы показаться слабодушным болтуном в глазах солдата. Просто... о, снова увидеть римлянина... Среди твоих товарищей есть христиане?
Будик кивнул, и пресвитер просиял.
- Пей, мальчик, и давай поговорим, - посоветовала Бодилис. - У нас найдется о чем побеседовать.
Будик пригубил мед. Легкий напиток с привкусом черники.
- Я всего лишь деревенщина из восточной Британии, - признался он. - Это мой первый поход. Правда, прошлой зимой мы стояли у Вала. Но там были только мелкие стычки, а между ними - гарнизонная служба. Никто нам ничего не рассказывал.
- Стояли прошлой зимой у Вала! Там, где Магн Максим прогнал прочь тьму варваров, - словно про себя, заметила Бодилис. - Хотя... Что ты знаешь о нем? Что он за человек?
- Я - простая пехота, рядовой легионер, госпожа моя, - Будик замялся. Я ничего не понимаю в высокой политике. Мое дело - выполнять приказы центуриона.
- Но ты же слышишь разговоры, - настойчиво возразила королева. - Или ты глухой?
- Да ведь лагеря и бараки всегда полны сплетен, - попытался уклониться Будик. - Ты, госпожа, разбираешься в делах Рима лучше меня.
Бодилис рассмеялась.
- Стараюсь. Я как улитка - сама спряталась в раковине, а рожки выставила. Кое-что до меня доходит. Сегодня я пришла сюда, чтобы поделиться с Эвкерием новостями, полученными от Авсония. До него тоже дошли кое-какие слухи.
- Давайте же познакомимся, - предложил пресвитер. Он был рад рассказать новому человеку свою историю.
Эвкерий был родом из Неаполиса. Он обучался в школе риторики, которую основал в Болгарии Авсоний, и проявил немалые дарования. Но знакомство с философией и беседы с учителями зародили в его Душе сомнения в догмате о первородном грехе. Молодой священник не мог поверить, что даже новорожденные младенцы изначально прокляты. Вернувшись Домой с такими идеями, он был вскорости обвинен в ереси, и не нашлось влиятельного церковника, который бы выступил в его защиту. Несмотря на принесенное покаяние, епископ с тех пор не удостаивал его поручениями сложнее, чем простая переписка рукописей.
Через некоторое время епископ получил письмо от своего единоверца и друга. Гесокрибатский епископ, среди прочего, выражал сожаление о том, что место священника в Исе опустело, и не находится человека, достаточно компетентного и в то же время самоотверженного, который пожелал бы занять его. Таким образом, разрывается даже та тонкая нить, которая связывала этот город с Церковью, и невозможно предсказать, какие темные силы возобладают над Гобейским полуостровом.